Ложный вакуум. Дмитрий Воротилин
Читать онлайн книгу.
том, что мы слишком все усложняем, а разгадка кроется в нашей простоте, которая со временем нарастает различными образованиями, помогающими управлять этой простотой. Но на пути встали обстоятельства… – он понизил голос и приблизился к Андрею, упершись локтями в стол. – Его жена поддерживала его в изысканиях. Учитель писал статьи, читал лекции, собирал последователей, единомышленников со всех уголков страны. Но у него было две страсти, одной из которых была его жена. Мог часами говорить про свои идеи, и ничто не могло его остановить, но если звонила его жена, становился таким, словно никого и не было рядом. Он рассеян, ты же видишь. Она не давала ему в этом спуску. Он любил ее, а мы через его любовь тоже полюбили ее. Однако, дрязги с Альянсом переросли в войну, все ресурсы страны были брошены на защиту своих интересов, своей целостности. Если и раньше к идее создания разумных машин относились скептически, то наступило время, когда такие мысли просто стали излишними. Наш университет тому не исключение. В приоритете были военные проекты, а все, что противоречило общим устремлениям, либо отодвигалось на задний план, либо сокращалось, полностью. Учитель мог только читать лекции, да и то от него требовали разработки программ, умеющих самостоятельно взламывать и уничтожать технику противника. Не для того он столько размышлял о свободе, чтобы применять ее для разрушения, и ссорился со всяким, кто хотел этого, а их, поверь, было много. Сейчас, пожалуй, их не просто больше, среди них нельзя вычленить тех, кто может сказать, что это они додумались до такого, сами. Но не суть. Тогда он перессорился со всеми, с кем только мог. В университете его возненавидели, практически все последователи отвернулись от него. Люди стали восхвалять войну, а не бояться ее, а он же продолжал критиковать, получал ответную критику. Не смею утверждать, что я знаю, что было раньше: может учитель сначала посетил это заведение и заказал чего-то крепкого, может он пришел сюда после ссоры со своей женой. Во всяком случае, она не хотела оставаться здесь, уговаривала его уехать вместе на север. Он же не хотел бросать свою работу, превратившуюся из чисто научной в политическую. Жизнь менялась, и никто не мог этому помешать: ни он сам, ни мы, его ученики, последователи, товарищи по мысли. В университете его решили уволить, но не могли сообщить ему эту новость лично. Почему? Учитель был здесь. Я нашел его быстро, так как своему последнему пристанищу он не изменял.
Андрей слушал его наполовину, изначально зная концовку, которая была слишком логична. Все эти разговоры о морали, об искусственном интеллекте сродни человеческому, о драме в жизни. Одна мораль чего стоит. Слишком много слов ни о чем. Что в результате? Не столь уж она и важна, оказывается. А машины должны научиться переживать свое существование среди других существований, чтобы другой человек сказал, что они похожи. Все это слишком сумбурно. Можно было спросить, откуда они узнают, что машина действительно переживает свое бытие, ведь суть этого переживания именно в том, что оно мое и ничье больше. Но к чему могли бы привести этим расспросы?