И тут из-за угла появляется разъяренный Фидлер. Он только что пережил болезненную пощечину, его просто проигнорировали как учителя, не желали воспринимать в этом качестве. Инициатором коллективного прогула выступила, насколько я помню, как раз Настя Петровская. Но она была уже к тому времени далеко, а мы, вот тут. По сему зачинщиками посчитали нас. Ну и Леннона с МакКартни, надо полагать.

      В 1985-м году важнейшим моментом для нас с Владиславом стало 14 апреля. Нет, знаменитый апрельский пленум состоялся девятью днями позже. А 14-го православные люди праздновали Светлую Христову Пасху. И мы с ними. Ну, как умели тогда. Мы задались целью обязательно попасть на крестный ход, да не куда-нибудь, а в Богоявленский кафедральный собор, известный также как Елоховский. Тогда для нас – желторотых юнцов – религия была своеобразным символом свободы. Да-да, именно свободы, свободы мысли, свободы от партийно-совкового единомыслия, свободы поверять свои поступки высшей меркой, мудрости и совершенства, а не обрыдлыми лицемерными комсомольскими лозунгами. Так было. Надо сказать, что со своей смелой затеей, а тогда она и впрямь казалась смелой, ведь можно было легко лишиться комсомольского билета, а с ним и надежды на какую-то приемлемую социализацию, мы просчитались. Попасть в храм оказалось вовсе не таким уж простым делом. Начиная от метро «Бауманская» толпу ловко рассекали сначала вежливые люди в штатском, и часть ее сразу же оставалась за металлическими загородками, а другая, неизмеримо меньшая, подвергалась еще нескольким стадиям фильтрации. В конце концов оставался совсем уже капиллярный ручеек, который, пройдя несколько кордонов оцепления мог попасть в вожделенный храм. Мы, не иначе предавшись греху гордыни и самоуверенности, стали искать где у этого оцепления слабое звено. Может с другого конца? – нет! А вот так? – нет перекрыто! После полутора часов безуспешного кружения по окрестностям Елоховской площади мы пришли к неутешительному выводу – слабого звена в этом оцеплении НЕТ. Совершенство его, было, абсолютным. Где-то мы втыкались в недружелюбные милицейские пикеты, где-то