Тают свечи.

      Оклады блестят.

      В будний день не теснят прихожане.

      Я под шёпот негромкий, крестясь,

      доверяюсь иконе «Державной».

      В сердце трепетом нынешний сон:

      будто я, в переулках блуждая,

      отыскала родительский дом,

      рвусь в калитку, а та не впускает.

      Свет неяркий заметив в окне,

      в палисад сквозь кусты пробираюсь…

      Тюль задёрнут, но видится мне,

      будто мамино платье мелькает.

      Внутрь смотрю… И вдруг, руку подняв,

      в створки резко без слов ударяю;

      разлетаются стёкла звеня…

      кровь на пальцах и я просыпаюсь.

      Добро…

      оно у каждого с рожденья в сердце.

      Известно издревле:

      «…что о^′тдал… то твоё».

      Не бойтесь ближнего одаривать без меры,

      вас в расточительстве Господь не упрекнёт.

      От щедролюбия душа богаче станет.

      Не дайте жадности изъесть нутро своё,

      не сделайте ладони алчными руками —

      мы в мир пришли ни с чем…

      такими же уйдём.

      Живите, соблюдая строчки истин божьих,

      не станьте, личный гнев излив, другим бедой…

      Поверьте,

      словом оборвать дыханье можно

      и в горстку пепла превратить любовь.

      Очаг не погасите, сделав дом несчастным,

      в безладице триумф не рвитесь одержать,

      позвольте в передышке мудрости вмешаться —

      семья важнее, чем пустых амбиций жар.

      Изнанка жизни не на бархатной основе…

      Соблазны… Их полно…

      Чтоб страсть к ним одолеть,

      зовите, не стесняясь, на подмогу совесть,

      та /вне сомнения/ вам умный даст совет.

      Открываю калитку с трудом…

      заржавевшие петли хрипят,

      сквозь забор, защищая мой дом,

      пёс соседский рычит на меня.

      Дикий хмель обнимает крыльцо…

      Во дворе подорожник ковром.

      Сполоснув минералкой лицо,

      обувь сняв, я сажусь на порог,

      Прикрываю на время глаза,

      возвращаюсь к ушедшей поре,

      представляя с цигаркой отца,

      сожалею, что нет сигарет.

      Затянуться б сейчас, что есть сил,

      может дым, въевшись горечью в грудь,

      в сердце рвущую боль приглушил

      и душе стало б легче чуть-чуть.

      Веет сыростью сумрак сенец;

      яркий свет, зажигая везде,

      я шучу: «Наконец-то птенец

      оказался в родимом гнезде».

      Вниз летят паутины клочки —

      веник влажный её разбудил,

      через стёкла ворвавшись, лучи

      золотят двухгодичную пыль.