Краткий анализ романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова. Книга вторая. Андрей Викторович Яценко
Читать онлайн книгу.
Воланд может запорошить глаза и человеку похитрее. (Глава 13-я «Явление героя»)
В-четвертых, в главе 3-й («Седьмое доказательство») Воланд реалистично сыграл сумасшествие, чем подтолкнул Берлиоза к гибели под колесами трамвая6.
В-пятых, в главах 3-й и 4-й («Погоня») дьявол ввел Ивана Бездомного в состояние шизофрении7. Вследствие этого поэт оказался в больнице для душевнобольных, где скрывался мастер – автор сожженного романа о Понтии Пилате, в редакции, которая соответствовала взглядам Воланда на мир.
В-шестых, в главе 4-й («Погоня») дьявол передвигался со своей свитой по Москве с фантастической скоростью8.
В-седьмых, в главе 10-й («Вести из Ялты») директор Лиходеев под воздействием Воланда подготовил документы для выступлений мага в театре Варьете, но сам Степан Богданович ничего об этом не помнил на следующее утро9. Однако, в главе 10-й («Вести из Ялты») финансовый директор Римский сообщил администратору Варенухе, что в среду Лиходеев прибежал к нему с написанным уже черновиком договора, тут же велел его переписать и выдать деньги. Однако, мага никто кроме Степана Богдановича не видел10. Тем не менее, директор совершенно ничего не помнил в четверг утром и у него предъявленный контракт, вызвал искреннее удивление11. А вот финансовый директор помнил события вчерашней среды и подтвердил в телефонном разговоре со Степаном Богдановичем Лиходеевым, что он знает про выступление черного мага и афиши уже готовы12.
В-восьмых, в главе 11-й («Раздвоение Ивана») в четверг вечером в состоянии полусна – полудремы Иванушка Бездомный слышал бас Воланда и видел проходящего перед глазами Бегемота. Конечно, можно полагать, что в состоянии шизофрении и раздвоения личности всякое может послышаться и померещиться. Однако, Воланд уже показал, что способен сам проникать в чужие мысли и погружать других в свои образы не только находясь рядом, но и воздействовать на расстоянии, как это подтвердил финдиректор театра Варьете Григорий Данилович Римский.
«Теперь Иван лежал в сладкой истоме и поглядывал то на лампочку под абажуром, льющую с потолка смягченный свет, то на луну, выходящую из-за черного бора, и беседовал сам с собою. <…>
Подремав немного, Иван новый ехидно спросил у старого Ивана:
– Так кто же я такой выхожу в этом случае?
– Дурак! – отчетливо сказал где-то бас, не принадлежащий ни одному из Иванов и чрезвычайно похожий на бас консультанта.
Иван, почему-то не обидевшись на слово «дурак», но даже приятно изумившись ему, усмехнулся и в полусне затих. Сон крался к Ивану, и уж померещилась ему и пальма на слоновой ноге, и кот прошел мимо – не страшный, а веселый, и, словом, вот-вот накроет сон Ивана, как вдруг решетка беззвучно поехала в сторону, и на балконе возникла таинственная фигура, прячущаяся от лунного света, и погрозила Ивану пальцем».
В-девятых, в главе 23-й («Великий бал у сатаны») Воланд провел грандиозный бал в пятом
«– Вы… вы сколько времени в Москве? – дрогнувшим голосом спросил он.
– А я только что сию минуту приехал в Москву, – растерянно ответил профессор, и тут только приятели догадались заглянуть ему как следует в глаза и убедились в том, что левый, зеленый, у него совершенно безумен, а правый – пуст, черен и мертв.
«Вот тебе все и объяснилось! – подумал Берлиоз в смятении, – приехал сумасшедший немец или только что спятил на Патриарших. Вот так история!» <…>
План Берлиоза следует признать правильным: нужно было добежать до ближайшего телефона-автомата и сообщить в бюро иностранцев о том, что вот, мол, приезжий из-за границы консультант сидит на Патриарших прудах в состоянии явно ненормальном. Так вот, необходимо принять меры, а то получается какая-то неприятная чепуха». (Глава 3-я «Седьмое доказательство»)
«Несколько раз он пытался подняться, но ноги его не слушались – с Бездомным приключилось что-то вроде паралича.
Поэт бросился бежать к турникету, как только услыхал первый вопль, и видел, как голова подскакивала на мостовой. От этого он до того обезумел, что, упавши на скамью, укусил себя за руку до крови». (Глава 4-я «Погоня»)
«– А что же это такое с ним? – робко спросил Рюхин.
Усталый врач поглядел на Рюхина и вяло ответил:
– Двигательное и речевое возбуждение… Бредовые интерпретации… Случай, по-видимому, сложный… Шизофрения, надо полагать. А тут еще алкоголизм…
Рюхин ничего не понял из слов доктора, кроме того, что дела Ивана Николаевича, видно, плоховаты, вздохнул и спросил:
– А что это он все про какого-то консультанта говорит?
– Видел, наверно, кого-то, кто поразил его расстроенное воображение. А может быть, галлюцинировал…» (Глава 6-я «Шизофрения, как и было сказано»)
«– Будем глядеть правде в глаза, – и гость повернул свое лицо в сторону бегущего сквозь облако ночного светила. – И вы и я – сумасшедшие, что отпираться! Видите ли, он вас потряс – и вы свихнулись, так как у вас, очевидно, подходящая для этого почва». (Глава 13-я «Явление героя»)
«Иван устремился за злодеями вслед и тотчас убедился, что догнать их будет очень трудно.
Тройка мигом проскочила по переулку и оказалась на Cпиридоновке. Сколько Иван не прибавлял шагу, расстояние между преследуемыми и им ничуть не сокращалось. И не успел поэт опомниться, как после тихой Cпиридоновки очутился у Никитских ворот, где положение его ухудшилось. Тут уж была толчея, Иван налетел на кой-кого из прохожих, был обруган. Злодейская же шайка к тому же здесь решила применить излюбленный бандитский прием – уходить врассыпную. <…>
Занявшись паскудным котом, Иван едва не потерял самого главного из трех – профессора. Но, по счастью, тот не успел улизнуть. Иван увидел серый берет в гуще в начале Большой Никитской, или Герцена. В мгновение ока Иван и сам оказался там. Однако удачи не было. Поэт и шагу прибавлял, и рысцой начинал бежать, толкая прохожих, и ни на сантиметр не приблизился к профессору.
Как ни был расстроен Иван, все же его поражала та сверхъестественная скорость, с которой происходила погоня. И двадцати секунд не прошло, как после Никитских ворот Иван Николаевич был уже ослеплен огнями на Арбатской площади. Еще несколько секунд, и вот какой-то темный переулок с покосившимися тротуарами, где Иван Николаевич грохнулся и разбил колено. Опять освещенная магистраль – улица Кропоткина, потом переулок, потом Остоженка и еще переулок, унылый, гадкий и скупо освещенный. И вот здесь-то Иван Николаевич окончательно потерял того, кто был ему так нужен. Профессор исчез». (Глава 4-я «Погоня»)
«Дело в том, что в этом вчерашнем дне зияла преогромная черная дыра. Вот этого самого незнакомца в берете, воля ваша, Степа в своем кабинете вчера никак не видал». (Глава 7-я «Нехорошая квартирка»)
«Вчера Степа («как сумасшедший», по выражению Римского) прибежал к финдиректору с написанным уже черновиком договора, тут же велел его переписать и выдать деньги. И маг этот смылся, и никто его не видел, кроме самого Степы». (Глава 10-я «Вести из Ялты»)
«– Разрешите взглянуть на контракт, – тихо попросил Степа.
– Пожалуйста, пожалуйста…
Степа взглянул на бумагу и закоченел. Все было на месте. Во-первых, собственноручная Степина залихватская подпись! Косая надпись сбоку рукою финдиректора Римского с разрешением выдать артисту Воланду в счет следуемых ему за семь выступлений тридцати пяти тысяч рублей десять тысяч рублей. Более того: тут же расписка Воланда в том, что он эти десять тысяч уже получил!» (Глава 7-я «Нехорошая квартирка»)
«– Здравствуйте, Григорий Данилович, – тихо заговорил Степа, – это Лиходеев. Вот какое дело… гм… гм… у меня сидит этот… э… артист Воланд… Так вот… я хотел спросить, как насчет сегодняшнего вечера?..
– Ах, черный маг? – отозвался в трубке Римский, – афиши сейчас будут». (Глава 7-я «Нехорошая квартирка»)