А мои ти куряни сведоми къмети… ищучи себе чти, а князю славе. – Чтобы узнать, кто такие были русские кмети, следует начать с фракийских гетайров и с косезов у альпийских словен.

Гетайры – это крестьяне-воины, окружавшие фракийских царей, которых они называли «друзьями». «Прежде всего – это военная дружина вождя, преданная ему и сражающаяся под его руководством; гетайры участвуют в совместных трапезах, охраняют труп погибшего товарища и отдают последние почести усопшему» (Златковская, 1971. С. 106, 201).

Косезы альпийских словен – это близкий к князю привилегированный слой «крестьян-воинов». Они обладали наследственным правом «принимать» и утверждать от имени «страны» её нового властителя, принимая участие в особой церемонии возведения на престол нового князя, которая существовала уже в середине VIII в. Родословие альпийских словен возводят к венетам. Косезы избирали «лучших» и «мудрейших» из своей среды. Наиболее уважаемый среди избранных руководил церемонией. Он, сидя на камне на поле, ожидал, когда будущий правитель явится в крестьянской одежде на поле. После этого он задавал сидевшим вокруг него косезам-соприсяжникам ритуальные вопросы о качествах будущего князя. Косезы отвечали, одобряя нового князя. Затем они сажали нового князя на лошадь и трижды обводили вокруг камня. Участники и зрители, мужчины и женщины, восхваляли бога в ритуальных гимнах. Затем крестьянин на камне уступал место князю.

Как видим, в словенском ритуале князя сажали на камень, что камень в этом случае служил как бы столом, престолом, сидением. Однако для того, чтобы лучше почувствовать его связь с древнерусским обычаем возведения на престол нового правителя в начале христианства на Руси, вспомним выражения о вокняжении: (князь) «сел на столе» (Летопись), о самом правлении: «Владимир на столе» (надпись на сребренниках Владимира), – это реальная связь между словенским и русским обычаями, так как русского князя сажали в буквальном смысле на стол в церкви, где совершалось возведение на престол нового князя. Только в одном случае «поклонный» камень в поле, в другом стол в христианском храме. Объяснений не нужно, достаточно самоочевидной истины, тем более, что др. – русск. столъ «престол, сидение».

Но для нашей темы самый любопытный факт заключается в том, что с установлением в Каринтии в IX в. франко-баварской власти, «принятые» и утверждённые таким образом от имени «страны» словенские («венетские») князья сохраняли привилегию появляться при дворе императора в той же крестьянской одежде и «серой славянской шапке, в которых они были возведены на престол (Ронин, Иванов, 1989. С. 167; 173,174).

Византийский историк второй половины Х в. Лев Диакон сохранил от времени в своей «Истории» связь Святослава Игоревича и его соратников-товарищей с «венетским» обычаем возведения на престол нового правителя, – крестьянскую одежду Святослава и его «друзей» во время встречи с императором Цимисхием. – «Одеяние его было белым и отличалось от одежды его приближённых только чистотой. Сидя в ладье на скамье для гребцов, он поговорил немного с государем об условиях мира и уехал». При этом надо знать, что термин «приближённые» – это приблизительный перевод восстановленного в подлиннике греческого термина hetairois «соратник, товарищ» (Лев Диакон, 1988. С. 82; 213, № 57). Можно считать доказанным, что «приближённые» Святослава – это те самые «гетайры», крестьяне-воины фракийских царей, которых они называли «друзьями», а также косезы, крестьяне-воины альпийских словен, непосредственно подчинённые князю.

Но что такое древнерусские къмети, может быть это те же самые гетайры или косезы, царские и княжеские «соратники, товарищи», крестьяне-воины? И. Г. Добродомов в своём исследовании «Происхождение и значение слова къметь в «Слове о полку Игореве» даёт твёрдый ответ: для «древнерусской семантики общеславянского социального термина к ъ м е т ь» следует «признать в качестве исходной семантики «крестьянин’ (Добродомов, 2004. С. 17, 19). Когда Всеволод говорит Игорю, что его кмети-«волки» «под трубами повиты, под шеломами взлелеяны, концом копья вскормлены, пути им ведомы, яруги знаемы», что они ищут себе чести, а князю славы, – ясно, речь идёт не о войске князя, а только о кметех, крестьянах-воинах, непосредственно подчинённых князю. Они знали его качества и составляли его совет, название которого нам не известно. Однако и само слово к ъ м е т ь вышло из древнерусского употребления в конце XII в. (Добродомов, 2004. С. 21). Поэтому неудивительно, что в тексте Льва Диакона о Святославе обращает на себя внимание термин «комент», близкий по звучанию к слову къметь. Он применён к «совету знати», созванному Святославом перед решительной битвой с византийцами в июле 971 г. – «На следующий день на рассвете Сфендослав созвал совет знати, который на их языке носит название «комент». – Этот термин возводят к латинскому conventus, признавая, однако, что после VIII в. он перестал употребляться в значении сходка (Лев Диакон, 1988. С. 212, № 41).

…ищучи себе чти, а князю славе. – Эта формула имеет, по всей видимости, славяно-германские истоки. По свидетельствам специалистов в области языкознания, археологии и антропологии, «после индусов и иранцев наиболее приближаются друг к другу цивилизации славян и тевтонов. У них есть общие слова для обозначения золота, серебра и соли… И что многозначительнее всего, так это то, что продажность считалась постыдною» (Тейлор, 1897. С. 190). (Внимание! Украинцы после XV–XVI вв. в отношении продажности – не в счёт! Это новый исторический архетип. – Л. Г.).

Хорошим примером для подтверждения славяно-германских истоков указанной формулы являются сведения римского историка Тацита о германцах: «Выйти живым из боя, в котором пал вождь, – бесчестье и позор на всю жизнь; защищать его, оберегать, совершать доблесные деяния, помышлять только о его славе, – первейшая их обязанность: вожди сражаются ради победы, дружинники – за своего вождя» (Tac. Germ., 14).

Нощь, стонущи ему грозою, птичь убуди свист зверин – въста зби Див, кличет връху древа, велит послушати земли незнаеме: Влъзе, и Поморию, и Посулию, и Сурожу, и Корсуню, и тебе Тьмутороканьскый блъван.

Птичь, – прилагательное м. р., ед. ч., им. п. «птичий». «И привяза на выи орьлоу, и рече: тебе глаголю цесарю птичь, иди съ миръмь съдравъ» (Успенский сб. 3г7).

Тьма солнечного затмения на закате солнца птичий возбудила свист = крик (рёв, рык) звериный. Ср. былинное: «закричал» – «свистнул» (Соловей-Разбойник). С этих пор, как нам удалось правильно разбить на слова древнерусский текст, нетрудно составить мнение о Диве как о былинном Соловье-Разбойнике, наводящем ужас. Лаврентьевская летопись об этом солнечном затмении сообщает: «Месяца мая въ 1 день на память святаго пророка Иеремия, в середу на вечерни, бы знаменье въ солнци, и морочно бысть велми, яко и звезды видети, человекомъ въ очью яко зелено бяше, и въ солнци учинися яко месяць, из рогъ его яко угль жаровъ исходяше: страшно бе видети человекомъ знаменье Божье» (ПЛДР. XII век. С. 366). «Солнечное затмение произошло 1 мая 1185 г. в «первом часу ночи», что соответствует нынешним 17 часам (знамение было в 16 час. 48 мин по астрономическому времени). Это время начала вечерней службы в храме, точнее – «утрени», поскольку ею начинались новые сутки – отсюда и «первый час» (Ужанков, 2009. С. 274).

Синтаксис текста первых издателей в этом отрывке нами изменён, хотя он существует без изменений во всех переводах памятника и нарушает интонационно-смысловое единство. Обычно существительное «свист» («крик», «рёв», «рык») соединяют с определением «зверинъ», но из прилагательного «птичь» (птичий) производят существительное мн. ч. «птиц»: «Ночь птиц пробудила; свист («рёв», «рык») звериный в стада их сбил». – Но в действительности ситуация оказалась другая: «Ночь… птичий взбудила свист (крик) звериный – встал близ Див (видение, ужас, чудо), кличет вверху древа…» – Что же всё-таки представляет собой див в наших глазах, исходя из ситуации, представленной автором «Слова»?

О том, что див – взможно филин, могут свидетельствовать западнославянские формы, обозначающие сову и филина, хотя у филологов – это мифические существа, связанные с лесом, как, например, чешск. divy muћ, diva ћena, польск. dzivia ћona, сербо-лужицк. dziwja ћona, dziwica (Мифы, 1987. С. 377). Ср.: лат. strix bubo – «филин» (сова + филин-самец); bos femina – «корова» (бык + самка). Особый интерес представляет церк. – слав. обозначение филина «нощный вранъ» (Пс. 101, 7). В мифологических представлениях народов Европы ворон фигурирует в описаниях битв, предвещает гибель героев, является демоническим персонажем. Однако «абсолютным синонимом к праславянскому Divъ является праславянское Bogъ». Дивий – «божественный», «не принадлежащий человеку». Дивий мед = Божий мед (Мартынов, 1981. С. 22).

Однако необычайное чудо и ужас в церковно-учительном сочинении Иоанна Экзарха Болгарского (Х в.), в «Слове на Вознесенье Господне» в составе Успенского сборника (XII–XIII вв.), обозначено существительным м. р. ед. ч. дивъ: «и яко зряще беша на небо идущу ему (Христу), чудо и ужас апостолом прибыс(ть), сомертени бо естеством суще и не обыкоше тацех видов» (видений. – Л. Г.). Далее: «чюдо и то (Преображенье Господне. – Л. Г.), див же и се (Вознесенье Господне; выделено нами. – Л. Г.), – определяет Иоанн (Успенский сб., 263в 6–13, 24). Здесь див = ужас, видение. Заслуживает внимания и пример из Жития Св. Стефана, епископа Сурожского (XV в.): «Св. Стефан предстал перед ним (князем Бравлином) в видении («в ужасе») и сказал: если не крестишься в церкви моей, то не выйдешь отсюда» (Карташев, 1993. С. 64–65). Помогает признать обнаруженное нами в древнерусской письменности соответствие между словами: див – чудо – видение – вид – ужас, что эти слова синонимы, и такой пример: «и съложи (Иеремия) кошь глаголя сежю сьде дондеже Господь отъиметь отъ мене оужасъ» (видение, вид, чудо, див разрушенного и опустошённого вавилонянами Иерусалима) (Успенский сб. 2а16–18). В «Похвале о четверодневном Лазаре» Андрея Критского в составе Успенского сборника эквивалентом чуда воскрешения Лазаря и евангельских чудес является диво в форме существительного ср. р. местн. пад. дивеси: «яко же и о инех чюдесех, преити величеством дивеси» (Успенский сб., 223г32, 224а1–3). Однако оно близко по содержанию слову див = ужас Иоанна Экзарха. Ср. лат. divinus [divus] относящееся не к богам, а к обожествлённым, одно из значений которого «богоподобный, чудесный» как вызывающий страх и ужас (Дворецкий, 1976. С. 342–343). Это даёт подход к содержанию слова див и значению его в контексте памятника.

В оборотах речи, связанных в «Слове о полку Игореве» с именем дива, войском Игоря во время солнечного затмения и нападением половцев на Русскую землю после поражения Игоря («по Руской земли прострошася Половци, аки пардуже гнездо… уже връжеса дивь на землю») налицо семантическое преобразование слов вследствие метафорического переосмысления реальных и нереальных образов, лежащих в основе этих оборотов речи. Выстраивается синонимический ряд: див – войско Игоря – половецкое войско – див. В контексте Слова эти компоненты являются взаимозаменяемыми: ужас – войско Игоря – половецкое войско – ужас.

Див как филин пугач, когда он завывает и рассыпается хохотом, наводит ужас. Но видение-див всё-таки предстаёт как метафора войска Игоря во время солнечного затмения, «ночью», иначе пришлось бы допустить, что большой ушастый филин пугач составил для Игоря план покорения Половецкой степи – Поморья, Посулия, Сурожа, Корсуня и что-то имеет против Тьмутороканского болвана, языческого идола – велит ему покориться. И от «кликанья» образа видения во время солнечного затмения половцы пришли в ужас – тогда как филин не кликает-кричит, а ухает, завывает и хохочет. Но с другой стороны можно сказать, что мог быть и конкретный филин-див в исходе метафоры.

Тем не менее, на деле это войско Игоря издавало боевые клики, которые навели ужас на половцев и они «неготовыми дорогами» ринулись бежать к Дону Великому. Подобные события хорошо известны русским летописям. Так, в Лаврентьевской летописи под 1107 годом читаем: «идоша на половци к Лубну, и в третий час дня бродишася чрес Сулу, и кликнуша на них. Половци ужасошася… побегоша» (выделено нами. – Л. Г.). В той же летописи под 1176 годом: «и поидоша Мтиславичи кличючи, яко пожрети хотяще» (Словарь,1991. С. 218).

Итак, войско Игоря «кликнуша» на половцев, они «ужасошася, побегоша». Кричат лебеди распуганные, но не лебеди – скрипят телеги бегущих половцев. Аналогия к диву: кликающий див – клики войска Игоря, кричащие лебеди – скрип половецких телег.

После поражения Игоря тьма свет покрыла, по Русской земле простёрлись половцы как пардужье гнездо, накинулась хула на хвалу, ударила нужда на волю, свергнулся ужас-див на землю. Это показывает, что компоненты синонимического ряда, обозначающего ужас, взаимозаменяемы в контексте памятника: див – войско Игоря – половецкое войско – див. И равноценно: ужас – войско Игоря – половецкое войско – ужас. К этим сведениям следует отнести и своеобразные черты греческого понятия κῡδος (ужас, чудо), выявленные Э. Бенвенистом. «Основное значение κῡδος было столь сильным, что оно всегда прослеживается даже во множестве фигуральных употреблений. Это значение безусловно было магическим по происхождению… Κῡδος действкет как волшебство: обеспечивает триумф воину или воинскому стану, которому Зевс его присудил… κῡδος… обозначает магический атрибут, обеспечивающий победу. Предопределённость, заложенная в κῡδος, его огромное и мгновенное воздействие, смятение, которое оно вызывает среди врагов, делает этимологическое сопоставление со славянским иudo приемлемым» (Бенвенист,1995. С. 282, 283).

Въста. – Ср. аналогичную форму глагола в предложении: «И въста град на град» (Шахматов, 1916. С. 368).

Зби. – (В тексте первых издателей «зби» является второй частью непонятного слова «въстазби»), читают зби(ся): подняться, взобраться наверх, сбиться в стаи, в стада. Но в 1950 г. В. Ф. Ржига предложил вместо непонятного в данной ситуации «зби» чтение «близ»: свист зверин въста близ… Близ – это однсловный предлог в значении обстоятельства места, соотносится с наречием. В качестве отдельно взятого слова, предлог выделяется в значении пространственной и временной ориентации (Энциклопедия. Русский язык. М., 1997. С. 370, стлб. 1)

Предложенный Ржигой вариант чтения – «въстазби» = «въсталъ близъ» – обладаает очевидным смыслом и вытекает непосредственно из текста (далее применён наш синтаксис и перевод рассматриваемых предложений): солнце войску Игоря тьмою путь заступило, пробудился птичий свист-крик, звериный встал близ вид бога, кличет вверху дерева. – Отметим, что предложенный вариант имеет непосредственную связь с реальным текстом рукописи 1648 г., «представляющей собой список «Жития Антония Сийского», в котором учёный увидел непонятное «стазби», но оказалось, что это не «стазби», а «ста блiз», написанное слитно с надстрочной буквой з (земля), причём л и i можно принять вместе за и» (Словарь-справочник, 1961. С. 113). Но Б. М. Гаспарова в этом варианте чтения настораживает «радикальное изменение текста и в то же время (текст) даёт толкование, никак не связанное с поэтической семантикой данного эпизода» (Гаспаров, 2000. С. 173, 174). Однако это мнение не вызывает взаимного отклика. Наоборот: ведь изменение текста допущено Ржигой не по воззрению, а по факту, толкование, как было сказано, как раз связано «с поэтической семантикой данного эпизода».

Див кличет връху древа, велит послушати… – Это третье упоминание Древа жизненного, но в данном контексте – это Древо христианской Руси. В ситуации похода русичей-христиан (только в контексте «христиане» возможно употребление отчественной формы «русичи») на язычников-половцев, не звериный вид бога, не образ видения, представшего половцам, а войско Игоря издало устрашающий клик, «яко пожрети хотяще», повелевая разуметь и покориться языческому народу половцев на Волге, в Поморие, Посулие, Суроже, Корсуне-Херсонесе и в Тмуторокане. Именно в этом клике отражён смысл торжественной песни на всенощной накануне дня Рождества Христова: «С нами Бог, разумейте языки и покоряйтеся, услышите даже до последних земли, яко с нами Бог».

Как в описанном случае с дивом, так и здесь налицо семантическое преобразование слов вследствие метафорического переосмысления реальных и нереальных образов, лежащих в основе этих оборотов речи. Позволитеьно поэтому сослаться на принцим семантической реконструкции, пользуясь которым мы должны проводить чёткое различие между «значением» как отнесением слова к предмету и «смыслом» – «различие между обозначением и значением» (Бенвенист, 1995. С. 12; 29). Только с этой точки зрения оправдано обращение Дива (образа видения «видом бога») с вершины Древа к языческому идолу в Тмуторокане с призывом повиноваться, и противопоставление «детей бесовых» – половцев и «храбрых русичей» – христиан, а также противопоставление языческой тьмы – половцев христианскому свету – Русской земле: «Не реце на Каяле тьма свет покрыла: по Русской земли прострошася Половци…»

Послушати – слушать, внимать; согласиться; послушаться, последовать совету; повиноваться (Срезневский. Т. II. Стлб. 1240).

Земли незнаеме (земле незнаемой). – Земле чуждой, неродственной, враждебной, непризнаваемой. Ср.: знания (мн.) – «знакомые, родственники»; знати – «признавать, положительно относиться к кому-либо» (Словарь, 1990. С. 399, 400). Этот термин имеет решающее значение при попытке определить, на чьей стороне Див. В данной ситуации он не на стороне половцев, а против них: кликнула дружина Игоря во время солнечного затмения – половцы ужаснулись и побежали. [Див велит повиноваться] влъзе, и по морию, и по Сулию, и Сурожу [Крым], и Корсуню [Херсонес, Крым]. – Названы области и города Левобережной Скифии, включая крымские города, которыми владела Русь в древности и спорила за власть над ними (крымскими городами) с Византией со времен первых Киевских князей (Пашуто, 1968. С. 58). Русь не признавала власти половцев над этими областями и городами, так как не считала половцев ни «знакомыми», ни «родственниками», – это народ был пришлый, поэтому чуждый.

Тьмутороканьскый блъван. – Реалистическая позиция относительно божества, подразумеваемого под тмутороканским болваном (идолом), заключается, видимо, в том, что под этим божеством следует подразумевать алано-гуннского Куара, сопоставляемого в литературе с названием солнца у иранцев, имевшего также грозовые функции (Васильев, 1989. С. 135, 138). «В центре религиозных верований «царства гуннов» находилась вера в бога Куара, имя которого основательно сопоставляется с иранским словом хуар – солнце. Однако Куар был в представлении гуннов Варачана не только Солнцем, но и богом-громовержцем» (Гадло, 1979. С. 146). В соответствии с известием о Куаре, содержащимся в «Истории страны Алуанк» Мовсэса Каланкатуаци, «преданный сатане, народ этот» служил богу Куару, «огромному и безобразному». Его ипостасью был, как считают, бог Тангри-хан, которого персы называли Аспандиат (Каланкатуаци, 1984. С. 124; Гадло, 1979. С. 146).

Крычат телегы полунощы, рци, лебеди роспущени. – Роспущени – здесь в значении «распуганные». В то же время у этого слова имеется значение «разведенные, разлученные». «Книги распустьныя» – разводное письмо жене (Апракос, 1983. Стб. 53 в. С. 16). В таком же значении встречено в Новгородских берестяных грамотах.

Игорь к Дону вои ведет. Уже бо беды его пасет птиць подобию; влъци грозу въсрожат по яругам… —

Птиць (пътиць). – Существительное мн. ч. род. п. «Солнца не вижю пътиць небесныихъ не вижю» (Успенский сб., 68в12).

Подобию. – Существительное ср. ед. дат. «Яко бо каяжьдо по ряду ихъ, и по подобию песни же ихъ и слава велика» (Успенский сб., 289б7).

Подобный. – Похожий, подходящий, пригодный. От по и до́ба. – До́ба «время, пора», белорусск. до́ба «физиономия, нрав» (Фасмер, Т. IV. С. 298; Т. I. С. 519). Поэтому буквальный перевод: «беды его пасёт птиц нрав по своему подобию» (по своей природе).

Въсрожат. – Ср.: польск. sroћyc, включающее понятия от «угрожать» до «воздвигать». Здесь это слово с приставкой.

О Руская земле! Уже за Шеломянем еси. – Дружины князей (Русская земля) во главе с Игорем за Змиевы валы (?) продвинулись. Шеломян – в том числе и вал (В. Даль).

Сребрено стружие. – Термин включает в себя принцип многозначности: это не только копье, но и «род жезла (скипетра), трости, посоха» (Словарь-справочник, 1978. С. 239). Кроме того, боевое копье с древком, изготовленным из серебра, не встречено в источниках. Поэтому здесь стружие – это скипетр, как и в дальнейшем, в сюжете, связанном со Всеславом Полоцким («дотчеся стружием злата стола Киевскаго»).

Гзак бежит серым влъком; Кончак ему след правит к Дону Великому. – Правити – «направлять, управлять» (Срезневский, 1863. Т. 2). Кончак ведет Гзака с Днепра на Дон, против полков Игоря. Существовало два половецких объединения, Приднепровское и Донское – Белая и Черная Кумания. Днепровские половцы кочевали зимой близ Дуная, а в апреле – мае возвращались на Днепр (Плетнева, 1988. С. 30; Литаврин, 1980. С. 105).

Из текста о походе Игоря видно, что Игорь не знал о возвращении днепровских половцев с Балкан. Кончак был ханом донских половцев, Гзак – днепровских, которых Кончак призвал на помощь против полков Игоря.

А в них трепещут синии млънии… – В литературных памятниках ортодоксальной традиции цвет молнии – синий (голубой), что отразилось в эзотерической литературе нового времени: «голубое сияние, схожее со вспышкой молнии» (Беме, 1996. С. 135). «Синий» родственно «сиять» (Фасмер М. Т. 3), однако в «синих молниях» просматривается связь с цветом потусторонних (загробных) предметов (см. далее «синее вино»), что свидетельствует о «двойных» свойствах молнии – убивающих и дающих жизнь.