Славяно-русские древности в «Слове о полке Игореве» и «небесное» государство Платона. Леонид Гурченко
Читать онлайн книгу.
князей предпринять половецкий поход (Пашуто, 1968. С. 200). В этом походе Игорь не смог принять участие из-за распутицы, а его поход в конце апреля следует считать продолжением мартовского. У нас нет надобности доказывать, что Всеволод, брат Игоря, произнес свою известную фразу, обращаясь к Игорю: «Седлай, брат, своих борзых коней, а мои тебе готовы, оседланы у Курска», – произнес не у р. Оскола, как принято считать, где Игорь ожидал войско Всеволода, но на совещании в Переяславле Южном, на левом берегу Днепра. Ибо зачем Игорю седлать коней, когда он ждет Всеволода у р. Оскола на оседланных конях, а кони Всеволода, оказывается, всё ещё под Курском, когда он произносит свою фразу о полной своей готовности выступить в поход, – дело в том, что перед выступлением в поход князья совещались в Переяславле, как упомянуто об этом в Лаврентьевской летописи (ПЛДР, 1980. С. 366). И не надо сомневаться, что совещание проходило по благословению или даже в присутствии представителей духовенства. В летописях мы постоянно сталкиваемся с подобными фактами, так как это было проявлением христианского сознания князей. В 1096 г. Новгородский князь Мстислав, упреждая захват Новгорода Олегом Святославичем, одержал победу над ним, и произошло это, пишет летописец, «молитвами преподобного епископа Никиты». О великом князе Киевском Святополке в 1107 г. тот же летописец сообщает, что Святополк имел такой обычай: если шел на войну или еще куда, то приходил в Киево-Печерский монастырь поклониться гробу Феодосиеву и молитву брал у игумена, тогда только шел в путь свой. В 1111 г. Владимир Мономах на Дону одержал крупнейшую победу над половцами. Перед сражением впереди полков ехали священники, пели тропари и кондаки Кресту Честному и канон Пресвятой Богородице.
Естественно, что после неудачного похода Игоря часть ответственности за воздвигнутое негодование киевлян на О́льговичей Церковь должна была взять на себя и попытаться переломить общественное мнение в пользу О́льговичей. Но это не последняя задача и самого «Слова о полку Игореве». Наблюдательность автора, его исторический и жизненный опыт также ставят проблему о принадлежности автора к священнослужителям. У нас нет надобности отказываться от мысли, что этими качествами мог обладать в то время только христианин-священнослужитель. Дело в том, что умение наблюдать, обладание историческим и жизненным опытом, а также умение поставить внимание князей и бояр в подчиненное положение к историческим и современным фактам, сделать правильные выводы о причинах бедствий на Руси, что в свою очередь равнялось обладанию разумом как «плодом опыта ума и любви», – все это совершенно несвойственно было князьям и боярам того времени, исключая редкие личности, как, например, личность Владимира Мономаха.
Если князья, претендуя на владения друг друга, говорили: «То мое, а то – мое же»; если виноватым считался тот, кто в данный момент причинил обиду, за которую обязательно, дескать, нужно было мстить; а если нападали половцы, то считалось, что их подговорил кто-то из обидчиков, то есть длилось