Непростые смертные. Владислава Николаева
Читать онлайн книгу.
смерть была написана над головами людей… говоря с человеком можно было вдруг разглядеть, как над его головой размахивается дуга – отметина приближающейся смерти. Некоторых из нас рвало от этого зрелища, пока не приходило отупление – слишком много смертей написано в воздухе. Его не хотелось вдыхать. Тёмные чувствовали войну по-своему. Думаю, для них смерть тоже читалась в воздухе, только запахами или предсмертными криками… Она их будоражила, как энергетик. Им не терпелось искупаться в кровавой бане, умыться в крови врага. К тому же у них был Ольгерд. Он ни на секунду не задумывался пойти на передовую или остаться в тылу. Он пошёл на фронт, и они ломанулись за ним, как олени за вожаком… тёмные есть тёмные… но ты… Я думал, война, каких не было, окажется той самой соломинкой, которая перешибёт твой хребет, как бревно. Ты привык к совсем иным войнам, таким, на которых в порядке вещей попить чай из фарфоровых чашек, сплясать на балу, помахать шпагой, попасть в плен, понравиться вражескому императору, получить компенсацию ущерба и героем вернуться в родное поместье…
Длинная речь заставила Ефима сбиться с дыхания.
– Но нет, – Ефим едва отдышался, – размазанная над головами смертников метка не вызывала у тебя ни тошноты, ни страха. Ты смотрел на них, как на меня сейчас…
Смысл сказанного запоздало дошёл до Ефима. Он хрипло рассмеялся. И он сейчас смертник.
– Кхе-хе-хе! – смех его больше походил на кашель. – В твоём взгляде ни тогда, ни сейчас не было жалости. Многие считали необходимым выразить сожаление, но не ты. Жалость оскорбительна? Тогда я посчитал тебя чёрствым… однако сейчас, когда над моей собственной головой уже, вероятно, зависла знакомая нам метка, я действительно не хочу жалости. Поэтому вместо всех дорогих мне людей у моего смертного одра сидишь ты.
Лицо гостя не изменилось. Умные голубые глаза смотрели на умирающего в собственной постели мужчину.
– Близость смерти не заставляет твоё сердце волноваться? – спросил Ефим. – Большинство людей боится находиться при умирающем. А ты – нет. И на войне было так. Тёмные рванули на фронт… не могу упрекнуть их в этом… хотя, пожалуй, им решение далось проще, чем миллионам простых людей… некоторые светлые тоже отправились на передовые… медиками… переводчиками… тыловиками… разведчиками, по всякому… старики вроде тебя должны были уползти в тыл. Многие так и сделали, и никто не упрекнул их – возраст. Но ты остался в Совете. Совет работал по-военному, никаких санкций за пропуски заседаний, каждое собрание экстренное, каждое строго деловое… Я не сразу узнал, чем ты занят. Знал, большинство ушедших на фронт светлых делегировали тебе свои полномочия. Я думал, тебя разопрёт от важности собственной персоны, и ты будешь являться на каждое заседание надутый, как индюк… о твоей деятельности я узнал далеко не сразу. Как-то ты не явился на заседание. Я подумал – откинулся наконец старик. Но Виктор, к всеобщему удивлению, сообщил, что ты устраиваешь диверсию с партизанами, и он сам немедленно отправляется к тебе. Я не поверил