Сломленный бог. Гарет Ханрахан
Читать онлайн книгу.
высокомерие гхирданцев – светиться ни за что ни про что. Бастон дни напролет прячется от психопауков, осмотрительно таит все в себе, ждет подходящего момента целую вечность – и тут приходит Раск и устраивает мордобой.
Но, будь оно проклято, приятно было врезать ублюдкам!
За эти недели у Бастона вошло в привычку приходить к церкви Нищего Праведника и наблюдать, как из дверей вытекает паства. И с каждой неделей толпа прихожан редела. Хранители уже забросили одну из крупнейших церквей на Мойке – Святого Шторма на побережье. Как скоро и в ризнице Нищего поселится какой-нибудь чужой бог?
Этим утром Бастон обводил взглядом прихожан, отмечая их лица. На некоторых читалось сопротивление, но большинство вороватых или, того хуже, пустых – топают по наклонной, как заводные автоматы. Они цеплялись за старые обычаи и привычки и тем отрицали чужеродность окружавшего города. В этом сборище не хватало одного лица – лица матери.
Скрепя сердце Бастон побрел на горку к Борову тупику. С вонючей и чумазой нижней Мойкой было не сладить никакому чуду. Перед дверьми храма Благословенного Бола стояли два идола из чистого золота, двое святых, настолько преданных, что после гибели превратились в драгоценный металл. За день после установки изваяния покрылись сальным налетом копоти и алхимических отходов. (А за ночь одна статуя потеряла уши, нос и три пальца, другая же исчезла совсем.) Боров тупик, напротив, граничил с респектабельностью – буквально. Он примыкал с той стороны к высокой стене, отделявшей Мойку от более благородных частей города. Эта стена стала рубежом ИОЗ, поверху ее патрулировал другой умуршикс – недреманный страж, зверь из легенд, рыскал под садом родительского дома.
Бастон впустил себя сам, отперев тяжелую дверь. Отметил неприятный запах воскурений из кадильницы.
– Если вы пришли меня грабить, – окликнула сверху мать, – то шкатулка с драгоценностями на столе в передней. Первая дверь справа. Если попробуете взойти наверх, закидаю вас башмаками.
– Это я, – крикнул Бастон.
– Тогда про шкатулку забудь. Там остались только запонки и контактный яд.
– А про башмаки?
– Я еще не решила.
Он рискнул подняться по лестнице. Кое-где отклеились обои, и на панели сырело пятно, которого в том месяце не было. На стене висел портрет Карлы, в полный рост, возле ее бывшего суженого. Карла навсегда перестала о нем говорить. Их связь была не по любви. Парень происходил из семьи алхимиков, сказочно богатой. Помолвку утрясли, когда Хейнрейл заключил с гильдией тайный союз. Теперь все накрылось, и деньги, и связи. Не видать Карле домика на Брин Аване.
Он обнаружил мать на коленях возле маленького алтаря ишмирского бога Дымного Искусника. Благовония из двух кадильниц завивались вокруг нее сизыми кольцами. Разноцветные струйки испарений переплетались в переливчатой пляске. Бастон кашлянул.
– Почти готово, – с закрытыми глазами произнесла мать – то ли сосредоточенно