– Мне уже кажется, что я никогда не жил, чтобы не бежать. Всю жизнь, сколь себя помню – бегу и бегу. И во сне бегу.

      – Ничего, вот добежим до края Земли, там отдохнём.

      – Так обратно погонят. Им же главное, чтобы мы бежали…

      – А я тогда спрыгну с края Земного, а назад не побегу.

      – А куда ж спрыгнешь? Там тверди-то нет.

      – Там рыба-кит, на ней поселюсь и буду жить.

      – Не, я на тверди хочу. Только не здесь. Это как можно жить, когда от края до края одна трава? То ли дело у нас – ельники, березняки, есть на чём глазу отдохнуть. А вон, гляньте, братцы, лошадей-то сколько!

      – Вот это табунище – поди-ка на целый тумен хватит и ещё останется. А мы всё пёхом да пёхом. Эх…

      – А выходит, правильно делают, что нас гонят без отдыха. Слышал, командиры говорили, скоро река пойдёт. Если не успеем, по грязи придётся топать. По льду-то лучше, а он, видишь, потемнел, да полыней стало поболе. Однако сухий99 месяц уже, пролетие100 началось. Вон, впереди снова первый десяток сворачивает, объезжает промоину чуть не по берегу.

      – Ой, гляньте, что там чернеется в полынье?

      – Лошадь, похоже, дохлая, вмёрзла уже. И оглобля, вон, торчит. Провалился кто-то, видать, вместе с возом.

      – Да, по грязи не хочется. Хоть бы мороз подержался. А оно вон, пригревает, бежать жарко.

      – Ничего, светило высоко уже, ещё пару раз сменимся и обед. А вон, впереди, жильё человечье!

      – Точно, братцы, село, да большое! А домишки-то из глины с соломой, не то, что наши.

      – Так откуда тут брёвен на сруб набрать? А мужики, похоже, не татары. Русские мужики-то! И баба вон, с коромыслом поводу идёт. Наши тут, братцы, наши, вот радость!