Настал назначенный день. Стадион был уже не тем, каким Женя знал его до войны. Теперь он выглядел как настоящий военный объект. Поверх трибун была натянута зелёная маскировочная сетка.

      Внутри сооружение бурлило народом. Таких, как Ануфриев, там было большинство.

      – Куда мне? – показал он предписание первому попавшемуся военному.

      – Вон, видишь вход? – махнул тот в сторону северной трибуны. – Тебе туда.

      В этом хаосе с ходу разобраться было непросто. Но, осмотревшись, Женя понял: в подтрибунных помещениях новобранцы проходили комиссию; на трибунах сидели ожидающие очереди и уже получившие обмундирование; на поле происходили тренировочные баталии – шли штыковые бои, отрабатывались приёмы самбо; в помещении тира развернулась подготовка снайперов и стрелков.

      Он зашёл под трибуну, подошёл к стоящему у стены столу и протянул предписание.

      – Так, Ануфриев… Есть такой! – быстро найдя его в списке, обрадовался такой же, как он, молодой парнишка. – Занимайте очередь в кабинет. Врач приглашает по пять человек. В случае успешного прохождения комиссии вам выдадут жетон, с ним – на получение обмундирования.

      – Иди сюда, приятель! – позвал Женю высокий атлет, стоящий у кабинета. Вместе с ним приёма ожидали ещё трое. – Как раз пятым будешь. Сейчас уже вызовут.

      Когда Женя приблизился, росляк протянул руку:

      – Будем знакомы – Валера.

      – Евгений.

      – О, а вот и твой тёзка – тоже Евгений, – показал он на симпатичного, с зачёсанными назад русыми волосами соседа.

      – Дешин, – представился тот.

      Остальные двое оказались Олегом и Владимиром. Женя успел обратить внимание, как они контрастировали между собой. Если Олег, судя по широким парусиновым брюкам и лёгкой светлой рубашке с широким воротником, был явно из местных, то по поводу Володи гадать не приходилось: вид у него был типичного деревенского паренька, а китель железнодорожника красноречиво говорил о его профессиональной принадлежности.

      Ждать действительно пришлось не более пяти минут. Медик оказался строгим и дотошным дядькой. Первым делом придрался к бледному виду Дешина. Потом мучил Олега, фамилия у которого оказалась Черний, по поводу развивающегося у того плоскостопия.

      – Ты, брат, с этим не шути, – предупредил он. – Разминай, массируй, обувь носи на каблуке. Хотя о чём я? – спохватился эскулап. – После войны теперь уже. Так, кто тут у нас ещё?

      – Москаленко, – бойко ответил Валера.

      – О, хорош! – разглядывая мускулистый торс юноши, похлопал его по плечу врач. – Каким спортом занимался?

      – Греблей.

      – Отлично! Теперь ты, – ткнул он пальцем в Володю. – Как тебя?

      – Аверкин Владимир Павлович.

      Железнодорожник тоже был спортивного телосложения, но ниже