– Скажешь, где? – допытывался Ой-дк.

      – Нет, – решительно пробил на бумаге орган. – Вырастешь – сам узнаешь.

      – Я вырос, – обижался Ой-дк.

      – Нет, – отрезал орган.

      Охотник вздохнул, но спорить не стал.

      – Я тарелку разбил и не услышал. Нехорошо получилось. Покажи, пожалуйста.

      – Настраивайся: тональность «к (».

      «Ъ\ъ\ъ\ъ\ъ\ъ \ъ\ъ\ъ\ъ\ъ ъ\ъ\ъ\ъ\ъ\ъ».

      «1ттттттт-z».

      Он увлекся: слушал и записывал, записывал и слушал, слушал и…

      «Эюй! т!» – окликнули его настойчиво.

      – Что это? Бабушка зовет? – заволновался Ой-дк. – Я пойду?

      – Подожду, – позволил орган.

      Охотник поспешил в оранжерею.

      Бабушка не спала. Белая, как бумага, голова ее слабо крутилась на морщинистой шее.

      – Вот ты. Садись, – быстро зашептала она. — Конфет нет?

      Ой-дк протянул пакетик карамели. Не забыл.

      – Разверни и положи бабке в рот. Только не роняй на одеяло – слипнется. И себе возьми.

      Ой-дк сделал, как его просили, и бабушка зачмокала, прикрывая от удовольствия птичьи глаза. Наконец, запихав конфету за щеку, она повернула маленькую голову к внуку и заявила:

      – Все готово. Я еду.

      Охотник понимающе кивнул.

      – Насовсем.

      – Не страшно? – прошептал он.

      – Страшно, что не доеду, – скривилась бабушка. – А что делать, Ой-дк? Меня там ждут. Здесь я не нужна.

      У охотника навернулись слезы, он схватил узкую ладошку.

      – Ты не бойся, я тебе открою, но ты не торопись. Там надо прибрать, комнаты приготовить, чтобы много света, тепла, карамели, чтобы все красиво, как дома, – глаза ее светились, голова возбужденно тряслась.

      – Посидим.

      Внук хлюпал носом.

      – Ой-дк! – вдруг встрепенулась она. – Тигра оставь в покое. Мне его еще твой дед подарил.

      Охотник кивнул и покрепче сжал руку. Бабушка начинала клевать носом, глаза медленно закрывались. Карамель выпала изо рта и прилипла к одеялу.

      – Эюй! т, – вдруг подмигнула она и крепко заснула.

      Ой-дк подождал, пока половики успокоились. Стало совсем тихо. Он посидел на дорожку, затем накрыл бабушкины глаза яблоками, подоткнул плед под кукольные ноги, подбросил пару поленьев в огонь. Постоял в тускло освещенной оранжерее и пошел в гостиную, где собрались в немом ожидании семейные.

      «Бабушка ушла», – объявил он с порога.

      Ветра замерли. Все три, включая гладкого доктора, удивленно уставились на охотника.

      Что ж, пусть будут все, согласился Ой-дк и повторил, не надеясь, что его поймут: «Бабушка