О природе вещей. Тит Лукреций Кар
Читать онлайн книгу.
могли бы частицы
К нашему чувству нестись, чтоб задеть его прикосновеньем.
Да! Говорить, что весь мир есть огонь, утверждать с Гераклитом,
Будто бы всякая вещь не считается истинной вещью,
Если она не огонь, – нахожу я весьма сумасбродным.
Борется с чувством философ тот и против доводов чувства,
Ниспровергая все то, от чего достоверность зависит,
И через что он же сам получил об огне представленье.
Он признает, что познать можно с точностью чувством лишь пламя,
Все отрицая другое, будь даже оно очевидно.
Мненье такое считаю я вздорным и прямо безумным.
Где ж мы найдем достоверность? И что есть надежнее чувства,
С помощью коего правду всегда мы от лжи отличаем?
Но почему предпочтительней все отрицать без разбора,
Только огню одному придавая значенье в природе,
Чем отрицать в ней огонь, признавая лишь все остальное?
То и другое, могу я сказать, одинаково глупо.
А потому, кто материей мира огонь почитает
И полагает, что сущее все из огня сотворилось,
Равно и те, кои воздух началом творенья считают,
Или по мнению коих вода своей собственной силой
Образовала все вещи, и кто, наконец, утверждает,
Что создала все земля, претворившись в природу вещей всех, —
Все удаляются очень от истины, я полагаю.
Также и те, кои предполагают двойное начало:
Воздух примерно с водой сочетают, а воду с землею;
Кто, наконец, из стихий четырех этих мир образует:
То есть из пламени, влаги, земли и воздушных течений.
Между последними стал во главе Умпедокл Агригентский.
На берегах своих вырастил остров его треугольный9,
Влагой Ионийского моря омытый в широких заливах,
Там, где лазурные волны холодную тину кидают,
Там, где, чрез узкий пролив протекая стремительно, море
Берег Сицилии от Италийской страны отделяет.
Здесь на просторе Харибда лежит. Здесь и Этна вещает
Рокотом грозным своим о пылающем скопище гнева,
Что из расщелин открытых огня извергает потоки
И небосводу огонь молньеносный назад возвращает.
Эта страна удивление вызвала разных народов
Вследствие многих причин, и достойна она обозренья,
Многими благами славясь и силой оружия граждан.
Но изо всех этих благ, как мне кажется, самым прекрасным
Самым святым, драгоценным, вниманья достойным был муж тот,
Так как в божественном сердце его зарожденные песни
Громко звучат до сих пор, излагая такие открытья,
Что человеком едва мы его признаем по рожденью.
Он, как и много других, упомянутых раньше ученых,
Ниже стоящих его и сравнительно более мелких,
Хоть и измыслили многое по вдохновению свыше,
Из глубины сокровенной сердец изрекли свое мненье,
Все ж оно праведней и достоверней во всех отношеньях
Пифии, что на треножнике в Фебовых рощах вещает.
Да,