Перелом. Дик Фрэнсис
Читать онлайн книгу.
что почти все ее имущество состояло из меховых шуб и ящиков с вином – все это она в одночасье унаследовала от своих родителей, погибших в Марокко во время землетрясения. Она продала шубы, поскольку считала, что они ее полнят, и принялась постепенно опорожнять содержимое драгоценных закромов, по поводу которых заламывали руки торговцы вином.
– Такое вино – это же капиталовложение, – в отчаянии говорил мне один из них.
– Но кто-то же должен его пить, – рассудительно парировала Джилли, вытаскивая пробку из второй бутылки «Cheval Blanc 61».
Джилли благодаря своей бабушке была так богата, что ей было приятнее пить супер-пупер-вино, а не продавать его с прибылью, и развивать вкус к «Brand X»[7]. Она была удивлена, что я согласился, пока я не объяснил, что в этой квартире полно дорогущих предметов, так что выгоднее не жить в ней, а на ней зарабатывать, как я зарабатывал на заново отлакированной старине. Поэтому иногда, задрав ноги на обеденный, из орехового дерева испанский стол шестнадцатого века, при виде которого торговцы рыдали, упав на колени, мы пили ее вино из уотерфордских бокалов восемнадцатого века и смеялись над собой, потому что единственный разумный способ жить с какими бы то ни было сокровищами – это получать от них удовольствие.
Однажды Джилли сказала:
– Я не понимаю, что такого особенного в этом столе, разве что он сохранился со времен Великой армады. Только посмотри, как тут все источено жучками… – Она указала на неприглядно изъеденные, поцарапанные и стертые концы лакированных ножек.
– В шестнадцатом веке каменные полы мыли пивом. Оно прекрасно отбеливало камень, но для любых деревяшек от пива вред. А брызг-то не избежать.
– Покоцанные ножки доказывают, что это подлинник?
– Просекла на раз.
Я любил этот стол больше всех других моих вещей, потому что с него началось все мое состояние. Через шесть месяцев после того, как я бросил Итон, на то, что я сэкономил, подметая полы в Сотби, я открыл собственный бизнес, прочесывая с тележкой окраины процветающих провинциальных городков и скупая все, что хоть чего-нибудь стоило. Хлам я продавал в лавки старьевщиков, а то, что получше, – маклерам, и к своим семнадцати годам я уже подумывал о собственном магазине.
Испанский стол я увидел в гараже человека, у которого только что купил комод поздней Викторианской эпохи. Я посмотрел на перекрещенные накладки из кованого железа, скрепляющие прочные квадратные ножки под столешницей толщиной в четыре дюйма, и почувствовал, как в животе запорхали нечестивые бабочки.
Он использовал его как подмостки для наклеивания обоев – стол был завален банками с краской.
– Я его тоже куплю, если вы не против, – сказал я.
– Это всего лишь старый рабочий стол.
– Хорошо, сколько бы вы хотели за него?
Он посмотрел на мою тележку, на которую только что помог погрузить комод. Посмотрел на двадцать фунтов, которые я заплатил ему за это, посмотрел на мои потертые джинсы и куртку и ласково сказал:
– Нет, парень, я не могу тебя грабить. И вообще, глянь – у него все ножки внизу прогнили.
– Я
«