Мадикен лежит в постели с перевязанной головой. Ей велено не двигаться.

      – Только когда тебя будет рвать, тогда можешь немножечко двигаться, – говорит Лисабет.

      Мадикен не умерла, и Лисабет очень рада. У Мадикен сотрясение мозга. Это не так опасно. При сотрясении мозга бывает рвота, но это не смертельно, сказал дядя Берглунд, а дядя Берглунд – доктор.

      Ну и переполох был в Юнибаккене, когда Мадикен полетела, а потом лежала, как неживая, и долго не могла очнуться. Мама плакала, папа плакал – правда, поменьше, чем мама, – а Альва плакала вдвое громче, чем мама и папа.

      – Это я виновата! – говорила Альва. – Но откуда же мне было догадаться, что она берёт зонт для того, чтобы летать!

      И вот Мадикен лежит в постели и ничегошеньки не помнит, что она чувствовала во время полёта. Обиднее ничего нельзя придумать. Получается, что она зря летала. А тут ещё в придачу какое-то дурацкое сотрясение мозга! Дядя Берглунд сказал, что ей придётся лежать в постели по крайней мере четыре дня.

      Когда Мадикен услышала это от мамы, она заревела во весь голос:

      – Четыре дня! Я не могу столько! В среду будет экскурсия, и мне надо…

      – Ничего тебе не надо, – говорит мама, – довольно с тебя одной экскурсии.

      Лисабет кивает головой:

      – Довольно с тебя одной экскурсии. А теперь лежи и реви!

      Тут уж Мадикен задаёт им Великое Землетрясение. Так папа называет скандалы, которые закатывает Мадикен, когда она не помнит себя от ярости и отчаяния. Слёзы брызжут у неё из глаз, и она орёт на весь дом:

      – Я хочу на экскурсию! Я поеду на экскурсию! У-у-у, лучше бы я умерла!

      Лисабет с интересом наблюдает и пытается её утешить:

      – В моей школе у всех детей было сотрясение мозга, и никто не пойдёт на экскурсию.

      Мама тоже пытается утихомирить Мадикен:

      – Если ты будешь так плакать, у тебя ещё больше разболится голова.

      – Пускай! Мне всё равно! – вопит Мадикен. – Лучше бы я умерла!

      Расстроенная мама встаёт и уходит из комнаты. Линус Ида занята на кухне, она помогает Альве варить яблочное повидло. Услышав дикие крики, она идёт наверх в детскую и, строго глядя на Мадикен, говорит:

      – Право слово, Мадикен, ты ведёшь себя безбожно! Помни о своём Создателе смолоду, сказано в Писании. Так вот ты и вспомни о нём, вместо того чтобы призывать к себе смерть!

      Но Мадикен ни о чём не желает помнить, кроме экскурсии, и она кричит на Линус Иду:

      – Оставьте меня в покое!

      Линус Ида озабоченно качает головой.

      – Вот оно что! – говорит она. – Знакомая песенка! Как видно, к нам опять пожаловал Себастьян Нигге.

      Для Линус Иды нет никого хуже Себастьяна Нигге. Он является в дом, когда Мадикен и Лисабет ведут себя не так примерно, как следует по её понятиям. На первый взгляд кажется, что в постели лежит и скандалит Мадикен. Но это только