Утро застало их в пути. Впереди была Мжа – неглубокая, но довольно широкая по весне, пока не спадут воды. Плавать Волшан не умел, а обернувшись зверем – не хотел рисковать соваться в воду среди бела дня.

      – Будем искать переправу, – сказал он Неждане.

      – А зачем нам за реку? – удивилась она.

      – Затем, что я в Киев иду. Про дружину Черномора слыхала?

      – Так гридень княжий горло чуть не порвал, змиевских перекрикивая, когда тебя от плахи увели! Слыхала, но нам-то зачем?

      – «Нам», – скривившись, передразнил Волшан. – «Нам» – ни к чему, а меня амулет княжий признал. Думаешь, воевода отпустил бы, если б не это?

      Неждана замедлила шаги, а потом и вовсе остановилась.

      – Нешто ты решил, что тебя, оборотня, нечисть, в дружину возьмут?

      – Это ты – нечисть, а я – Волшан, приемыш Славко, жреца Семарглова. Хочу – оборачиваюсь, хочу – человеком хожу. И иду я в Киев, а ты – раз не нравится – можешь хоть сейчас отстать.

      Слушать девкину болтовню было глупо, но Волшана неожиданно зацепили ее сомнения. Свернуть в сторону капища старого жреца было еще не поздно – два дня пути, и он сможет выполнить просьбу приемного отца… Волшан остановился, и Неждана с размаху ткнулась ему в спину.

      – Что? – испуганно пискнула она, выглядывая.

      – Зайдем кое-куда. В лесу ждать будешь, и не думай высунуться.

      Она дернула плечом, но кивнула. В светлых волосах топорщились сухие веточки, подол сарафана обтрепался, но смотрела девка решительно, и отступаться не собиралась.

      «Вот напасть», – в сердцах подумал Волшан и сплюнул под ноги.