Встречный бой штрафников. Сергей Михеенков
Читать онлайн книгу.
ранило?
– Летом. В начале июля. Под Жиздрой.
– Тогда мы еще наступали. А теперь, как говорят наши чертовы ослы, отводим наши силы с целью выбора наиболее выгодной позиции для развития нового широкомасштабного наступления. Ты что-нибудь понял из того, что я только что сказал?
– Почему этот не укрыт, как остальные? – И Бальк указал на одного из раненых, который лежал сзади на соломе в одном мундире с перевязанной головой и прибинтованными к туловищу руками. Поддерживать разговор, начатый санитаром, ему не хотелось. Человеку отменили в очередной раз отпуск. Конечно, он озлоблен, и ничего хорошего от него не услышишь.
– Это старина Визе. Никто во всей Десятой роте не умел так поджарить на костре курочку, как Курт Визе. Ему теперь не нужны ни одеяло, ни курятина. Попал под обстрел батальонных минометов. У иванов теперь этих минометов чертова прорва. Их мины взрываются, едва коснувшись сучка. От них не укрыться даже в лесу. – И санитар кивнул на окоченевший труп Курта Визе. – Ты его разве не знал?
– Нет, – ответил Бальк.
– В недобрый час ты прибыл назад, парень, – сказал вдруг санитар, поглядывая на его тяжелый ранец. – Точно тебе говорю, скверные наступают дни для нашего полка. А может, и всей армии. А может… – И он указал кнутовищем в небо.
– Помолчи. Выполняй то, что должен делать, – сказал Бальк и плотно сжал рот, как если бы на нем были нашивки фельдфебеля, а перед ним стоял какой-нибудь недотепа-новобранец.
– Ты что, швабец, нацист? Тогда почему не в СС? Доложишь, да? А мне плевать! Мне дважды уже отменяли отпуск. И это – за мою безупречную службу! Я здесь уже вторую зиму! Опять эти проклятые снега! Ты здесь, в России, хоть раз зимовал?
Бальк повернулся и зашагал в сторону леса. Он не хотел больше слушать санитара, смотреть на осунувшиеся, полумертвые лица раненых и думать о том, что, быть может, скоро, на этой же телеге, повезут в тыл и его и что, видимо, это не худший вариант из всех возможных. Хотя какие еще варианты здесь возможны? Выжить или не выжить. Вот и все, чем располагает для них Восточный фронт. Бальк тут же вспомнил готическую надпись на арке.
Он шел и думал о том, что еще полгода назад такие разговоры здесь, на Русском фронте, были невозможны. С тех пор многое изменилось. Да, очень многое. Даже санитарная повозка выглядит по-иному. Даже снег под колесами похрустывает и поскрипывает иначе. Теперь это – похоронный марш для обреченных. Лейл Андерсен своим милым голосом уже не внушает солдатам армии, которая до этого только наступала, уверенность в том, что они, исполнив свой долг, в конце концов увидят своих любимых и обнимут их. Нет, даже она была теперь всего лишь голосом из их прекрасного прошлого.
– Ты вернулся, сынок. Очень вовремя. – Такими словами встретил его командир роты. Старый рубака, произведенный в офицерский чин из унтер-офицеров еще в конце великой войны, он принадлежал к почти исчезнувшей в вермахте касте старой прусской породы. Он поощрял в своих солдатах выправку и дисциплину, но при этом умел затронуть в подчиненных и иные струны, неподвластные уставу.
Как хорошо, что Одиннадцатой фузилерной