Степной принц. Книга 2. Аксиома Шекспира. Лидия Бормотова
Читать онлайн книгу.
Потанин, но хозяин прижал его плечи, не позволяя встать.
– Время ещё есть. Успеем поговорить.
– Я, собственно, ненадолго, – начал извиняться Потанин, испытывая неловкость, что вклинился, когда на кону такой визит.
– Сиди-сиди, ничего не горит, – хозяин плюхнулся рядом. – Рассказывай, что нового.
– Я был у Семёнова.
– И?
– Поздравляю тебя! Твои «Очерки Джунгарии» будут изданы в «Записках русского географического общества» в будущем году. В первой и второй книгах!
– Я знаю.
– Откуда?! Об этом пока не говорят.
– От Бекетова. Андрея Николаевича.
– Ты был у него? – Потанин неверяще уставился на Чокана. – Зачем?
– Был. Уже несколько раз. Он сам меня зовёт. Видишь ли, ему поручили подготовить к печати мою рукопись…
– А-а, понятно.
– У них замечательная семья. И – представляешь? – Бекетовы – наши земляки! Елизавета Григорьевна, его жена, – дочь того самого Карелина, который до сих пор живёт в Оренбургской губернии.
– Ну, стало быть, вам было о чём говорить. Впрочем, что я? Ты с чёртом лысым найдёшь общий язык!
Чокан, даже глазом не моргнув на издёвку, в которой восхищения и зависти было больше, чем желания поддеть, продолжал:
– Удивительная фамилия! Елизавета Григорьевна, конечно, поведала мне не все родовые связи, но и того, что я узнал, хватило. Бекетовы и землицу на Ангаре открывали, и на театре отметились, и в науке, один даже партизанил с Денисом Давыдовым, а в родстве – с Карамзиным, поэтом Дмитриевым, Аксаковыми, Тургеневыми… Потрясающе!
– Я вижу, весь учёный мир столицы стал твоей средой. Ты в нём как рыба в воде.
– Литературный – тоже. Далеко не весь, конечно, но жаловаться – грех. Кстати, ты помнишь Митю Менделеева?
– Сына Катерины Ивановны Капустиной? От первого брака? Как же! Ты рассказывал: вы подружились…
– Ну, подружились – громко сказано. Так… детские шалости. Он приезжал домой на каникулы… Так вот. Андрей Николаевич сказал, что Дмитрий скоро возвращается в Петербург из Гейдельберга. Вот тогда, я думаю, подружимся.
Они ещё долго говорили. Обсуждали новости, неотложные дела, старых и новых знакомых. Наконец, Чокан спохватился:
– Пора.
Потанин тоже встал, взял пальто.
– Мухаммедзян! Шубу! – голос приятеля, пару минут назад звучавший сердечно, оделся в стальные латы и требовал беспрекословного повиновения. Бывший однокашник даже вжал голову в плечи, словно его хлестнули кнутом.
Он с изумлением наблюдал, как подскочивший денщик старательно навешивает на плечи господину меха, оправляет, разглаживает. А друг его стоит с надменным лицом и задранным подбородком, застыв статуей, и не торопится отпускать слугу. В голове промелькнуло: как портит людей слава, прежде такой спеси за киргизским мальчиком не водилось. Когда же денщик вышел, с Чокана будто водой