Франкфурт 939. Валерий Александрович Панов
Читать онлайн книгу.
не сказка.
Герцог принял Манфреда в своём кабинете. Одет Эбергард по обыкновению со вкусом, но не вычурно. Не любит пускать пыль в глаза. С его-то репутацией это и ни к чему. Герцог внушает трепет. Когда он говорит, все слушают. Когда молчит, все хотят знать, о чём он думает. Его пристальный взгляд не каждый выдержит. Слово герцога – сталь, убьёт любого. Его не обдурить витиеватой речью и не смягчить сладостной лестью. Эбергард видит суть, мысли его точны, а слова взвешены.
– Что-то случилось с Генрихом? – сразу осведомился он. Узнал? Или плащ заприметил? Или уже предупредили? Конечно, предупредили. К герцогу среди ночи кого ни попадя не пустят, если сам того не захочет.
– Нет, Ваша Светлость, – гвардеец учтиво поклонился (так он думал, на деле же невнятный кивок), и прошёл вглубь комнаты, – с принцем всё хорошо. Я здесь по его поручению, – Манфред передал грамоту. Эбергард пробежался взглядом по документу, и свернул.
Герцог ведёт дела за большим столом. Таким большим, что уместятся трое, однако он и сам удачно его захламил. Груда бумаг, грамот и даже карта королевства. Один угол – где на северо-востоке Марка Биллунгов упирается в земли Славян – держит масляная лампа. Другой – на котором Бавария граничит с венграми на юго-востоке – какая-то шкатулка. Должно быть, в ней письменные принадлежности, сургуч, печать, ленты, бечёвка. На северо-западе Лотарингию прижимает к столу том сводов королевских законов, а на юго-западе, на изодранном краю карты, в Бургундию воткнут нож. Последняя, к слову, нанесена довольно детально, будто уже часть королевства.
Стол стоит в тройке шагов от среднего окна (всего их три). Между проёмами на стенах красно-белые знамёна герцогства. Окна выходят на восток, и первые лучи солнца наполняют комнату светом. Напротив входная дверь, высокая двухстворчатая. В южной стене камин, горит и сейчас. В северной – ещё одна дверь, небольшая, ведёт в покои герцога. Мебели мало. Вообще нет ничего, кроме стола и кресла. Вся прочая утварь освещает комнату. Коптит, выжигая воздух. Настольная лампа, на стенах факела. В углу между дверьми два не горят, там полный мрак, и кто-то стоит, не шелохнётся. Наверно, Гунтрам – тень герцога, его советник по «деликатным делам».
Эбергард поднялся, обошёл стол, прислонился к нему задом. Грамоту положил сверху на карту. Манфред встал погреться у камина. Ночами уже холодно, в воздухе веет осенью. Кабы не плащ поверх куртки, непременно продрог бы.
«Интересно, как там Счастливчик? Тепло ли ему в стойлах?»
– Как вас зовут? – поинтересовался Эбергард, изучающе глядя на позднего гостя.
– Манфред, – ответил он.
«Сэр Манфред», – подсказал внутренний голос, но поздно.
– Вы ведь не потомственный дворянин, не так ли?
– Вообще-то он самый. Но мне от этого мало проку, я рос вдали от высшего общества, – сухо и с кислой миной сознался Манфред. Недолго он был важной птицей. Как же ненавидит все эти светские ритуалы.
– В грамоте сказано: Оказывать содействие. Неужто Генрих думает,