Юрий Ларин. Живопись предельных состояний. Дмитрий Смолев
Читать онлайн книгу.
динаково вредны для карьеры: бывают и полезные. Но перспективных трендов он не любил и соответствовать им не стремился. Поэтому для тех, кто привык воспринимать искусство в дежурной системе координат, этот художник почти «не виден». Зато он хорошо виден напрямую, при очной встрече с его холстами, акварелями, рисунками. Вернее, должен быть виден – от зрителя ведь тоже необходим шаг навстречу, или хотя бы полшага.
Отказ от злободневных тем и актуальных поветрий был во многом обусловлен, конечно, типом личности, но не в последнюю очередь – еще и обстоятельствами биографии. Сын «врага народа» Николая Бухарина, проведший несколько лет в детском доме и долгое время после того боровшийся за реабилитацию казненного отца, не мог не ощущать, что всякая актуальность – палка о двух концах. Возможны ли благие намерения, которые не обязательно ведут в ад? Для Ларина такой территорией стало изобразительное искусство – не безмятежно-идиллическое и не остросоциальное, а в существенной мере метафизическое.
Памяти отца он всегда оставался верен, но сам политическими играми не прельщался, особенно после того, как дождался официальной реабилитации Бухарина. Звание художника – обычного, не народного – казалось ему единственным, что по-настоящему заслуживало усилий с его стороны. А усилия пришлось прикладывать действительно немалые, и не только сугубо творческие. В судьбе Юрия Ларина хватало драматических поворотов, и даже если бы он не сумел стать значительным, абсолютно штучным живописцем, все равно история его жизни была бы интересна многим. Но он сумел. И эта книга – не просто документальный рассказ о человеке в уникальных «предложенных обстоятельствах», а прежде всего жизнеописание неординарного художника. Что имеет смысл учитывать, выискивая в его произведениях те или иные «отражения времени».
Глава 1
Кругом сплошные командировки
В том самом 1956 году, когда состоялся знаменитый ХХ съезд КПСС, но уже позже, летом, ссыльная поселенка Анна Ларина ждала встречи с сыном. Она не видела его с момента своего ареста (Юре тогда было чуть больше года отроду), а тот ее и вовсе не помнил и даже долгое время не знал о ее существовании. Сначала завязалась почтовая переписка, и вот Юрий все же решился приехать в поселок Тисуль Кемеровской области – на волне разоблачений культа личности подобные «визиты» становились все более допустимы. Встреча произошла на станции Тяжин, что в 40 километрах от Тисуля. Из воспоминаний Анны Михайловны:
Мы шли уже по платформе железнодорожной станции, когда издали я увидела приближающийся поезд. Я была настолько возбуждена, что почувствовала – вот-вот упаду. Боялась пропустить сына, не представляла себе, как он выглядит. И вдруг я почувствовала объятия и поцелуй. Узнать его можно было только по глазам: такие же лучистые, как в детстве… Как только он заговорил, у меня сердце защемило: тембр голоса, жестикуляция, выражение глаз – точно отцовские.
О том, кто его настоящий отец, 20-летний студент Новочеркасского инженерно-мелиоративного института пока еще не ведал. В документах его значилось: Юрий Борисович Гусман. Под этим именем он воспитывался в Средне-Ахтубинском спецдетдоме – вместе с ровесниками, чьи родители погибли в Сталинграде. Впрочем, Юра помнил, что его собственные отец и мать (так он полагал) Ида Григорьевна и Борис Израилевич в сталинградских боях не участвовали, а куда-то вдруг исчезли, «уехали в командировку», по словам строгих милиционеров, забиравших мальчика из пустой квартиры. И вот выясняется, что родила его совсем другая женщина. Но кто же тогда отец?
Анна Михайловна потом описывала в автобиографической книге «Незабываемое», что заранее боялась этого вопроса и не знала, с чего начать. На всякий случай подготовила газетные вырезки с сенсационными материалами недавнего партийного съезда и заодно припасла ленинскую брошюру с упоминанием «любимца всей партии». Однако хватило лишь небольшого вступления, чтобы Юра сам догадался, о ком речь.
Предполагаю, что мой отец – Бухарин. Я в изумлении посмотрела на сына. – Если ты знал, то зачем меня спрашиваешь? – Нет, я не знал, я честно говорю, не знал. – Как же ты мог догадаться? – Я действовал методом исключения. Ты мне сказала, что мой дед Иван Гаврилович, что мой отец был видным политическим деятелем. И я стал думать, кто из видных политических деятелей «Иванович», и пришел к выводу, что это Бухарин Николай Иванович.
В дальнейших разговорах они обоюдно и шаг за шагом восстанавливали утраченные фрагменты семейной истории – каждый со своей стороны. Как вспоминает сводная сестра Юрия, Надежда Фадеева, «месяца полтора он у нас пробыл точно – на каникулах». Наде тогда еще не исполнилось десяти лет, ее младшему брату Мише было шесть. Новая семья у Анны Лариной появилась во время ее пребывания в неволе: она вышла замуж за Федора Дмитриевича Фадеева, тоже недавнего заключенного. Это вызывало в ней дополнительное беспокойство перед свиданием с сыном: «Найдем ли мы общий язык? Сможет ли он понять меня? Не упрекнет ли за то, что у меня есть еще дети, не расценит ли это как измену ему?» Однако страхи оказались напрасными: Юра не проявлял ни ревности, ни неприязни в отношении обретенных родственников.
Через несколько лет после поездки в Тисуль