Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена. Микаэл Геворгович Абазян
Читать онлайн книгу.
с древнегреческого языка имя Филипп означает «любящий коней». Если покопаться в истории древних народов, то можно найти такое обилие символизма, связанного с конями, что об этом можно написать отдельный том (что, может быть, кто-то уже и сделал). Плодородие, мужество, бег времени, хаос космоса и гармония природы, связь как с реальным, так и с потусторонним миром, различные космические и солярные атрибуты – все это приписывалось коням в древних культурах.
Однако, на самом деле, на конях попросту ездили, как в прямом, так и в переносном смысле. Их использовали в тяжелых работах, в битвах, их хлестали, шпорили, били, загоняли, ели, приносили в жертву богам, покупали и продавали. Отсюда и происходит весь этот широкий спектр символизма. Где-то между всем этим была, конечно, и любовь, но человек склонен любить и боготворить лишь некие идеалы, а когда дело доходит до реального объекта любви он начинает его использовать. От использованных и ненужных объектов избавляются. Любовь же достается неодушевленным предметам и механизмам. И лишь неисправимые романтики продолжают петь песни о временах, когда нефтяные хранилища иссякнут, ночи станут холодными, и мы снова воззовем к нежной и благородной конской силе, зная, что они не откажут. Будет ли после этого человек их эксплуатировать или нет нам сегодня, конечно же, трудно предположить, но пока что такой перспективы мы не наблюдаем, продолжая ездить на всем, на чем только возможно.
Это в целом. А так, конечно же, в человечестве есть созидательная сила, иначе этот мир давно бы уже канул в Лету. Сила, дающая надежду тем, кто по всем показателям должен был уже окончательно отчаяться; сила, ведущая будущих великих творцов дорогами опыта и коридорами ошибок; сила, призывающая поднять свои мечи тех, кто рожден для боя с серостью и бездушием. Некоторые именуют эту силу Любовью.
Так вот и ходил наш «любитель коней», «дерзкий самоучка», или просто Филипп много лет по улицам города, населенного закостенелыми дикарями, злыми орками, выкрашенными куклами, ряжеными манекенами и запуганными узниками. Ходил и искал любое возможное воплощение этой силы, подавая ей сигнал своей легкой улыбкой.
То ли дело было в возрасте, то ли в затянутости и неопределенности результата процесса поиска, но в последние годы Филипп заметно изменился. Пройди он сегодня мимо вас на улице, вы бы вряд ли узнали в нем того самого Филиппа, который восемь лет назад вышел из здания редакции с картонной папкой в руках. Нет, он не стал сутулым, но осанка говорила о некоем грузе, давящим на его плечи. Шаг его был таким же ровным, но казалось, что в любой момент он может оступиться, чего не было раньше. Высокий и широкоплечий, он тем не менее казался маленьким и уязвимым. Но всего сильнее нынешнего Филиппа от прежнего отличало отсутствие улыбки.
Лицо Филиппа одновременно и скрывало, словно под некой маской, горячее сердце и ищущую душу, и предательски выдавало нелегкий жизненный опыт, который он приобрел в прошлом, идя по однозначно негладкому пути. Какими бы благородными ни были черты его лица и как бы ни позволял его