В рассвете сумрачного утра,

      И в бирюзовом свете дня,

      И в зимнем блике перламутра

      Мой стих запечатлит тебя.

      Живой водою он прольется,

      Чтобы воспеть твою красу,

      По горным высям разнесется,

      И вознесет тебя одну

      Туда, где нет разлук, печали,

      Где не поймешь, в каком году

      С тобой мы счастие познали,

      Отведав горькую стезю…

      И, позабыв про все напасти,

      С тобой покой мы обрели,

      Пройдя по краю дикой страсти,

      И оторвавшись от Земли.

      Татьяна, милая Татьяна,

      Мне имя звучное твое

      Как звуки флейты и органа,

      Как монастырское вино.

      Неподражаемо прелестна,

      Всегда чарующе одна,

      Когда-то бывшая невеста,

      Теперь – прекрасная жена.

      С тобою шлейф воспоминаний,

      Каких-то трогательных слов,

      Очаровательных признаний

      Сквозь призму промелькнувших снов.

      Тебя любить я не умею,

      Но крест свой трепетно несу.

      Ответь: Какому чародею

      Сказать спасибо за жену?

      Опять один. В пустой квартире.

      Моя красивая ушла.

      «Ты как игрушка в этом мире», —

      Так назвала она меня.

      Ну, что ж… Не буду прекословить,

      Не первый я, и не второй…

      Кому любить, кому злословить

      Под этой глупою луной.

      Что жизнь? – Всего лишь наважденье,

      Знакомая и нудная игра;

      Порывы чувств и легкое смятенье

      При свете телеграфного столба.

      Все это было… Снова повторенье

      Услышанных когда-то слов и фраз…

      Лишь иногда снисходит вдохновенье,

      Спасая от унынья нас.

      Приходит и уходит, чтобы снова

      Придти по воле неизбежных сил.

      Не в этом ли вселенская основа,

      И не о том ли Байрон говорил?

      И каждый раз дрожащею рукою

      Начнешь с нуля, как прежде начинал.

      Лишь белый лист тетрадный пред тобою,

      Лишь одному ему ты доверял…

      Не важно, что скажут при жизни,

      Важнее, что скажут потом.

      Отточенной