Вдруг вспыхнул золотистый свет,

      Собой барханы озарил…

      Спросила тихо ты: «Поэт,

      Кто это чудо сотворил?»

      Звучали флейта, голоса

      И барабанов звук глухой.

      Светились золотом глаза,

      И пело небо нам с тобой.

      С тех пор как будто век минул,

      Хоть не прошло и пары лет.

      Цветёт в пустыне саксаул,

      И на двоих один рассвет.

      Я, Гоби, верю в чудеса —

      Пусть золотится светом даль!

      Я заглянул в твои глаза,

      Любовь моя, моя печаль.

      Раздался звук

      протяжно-нежный —

      мелодия степи

      рождалась.

      И я, прозрев,

      и тот мотив,

      и песню ту

      вдруг распознал,

      душою принял.

      О, Моринхуур!

      Вот так удача —

      на фоне гор

      тебя услышать.

      Пустил я вскачь

      коня гнедого,

      и вслед за мной

      бежали овцы,

      бежал табун,

      бежало солнце,

      взлетев из-за горы,

      катилось мне навстречу.

      О, Моринхуур!

      С тобой вся жизнь,

      и жизнь – в тебе.

      Среди снегов девчонка

      в белом малахае

      касалась струн

      покладистым смычком.

      А две струны

      кричали,

      плакали,

      смеялись.

      Крылатый конь

      внимал тем звукам.

      О, Моринхуур!

      С тобой восторг

      и счастья муки,

      и не страшна

      с тобою смерть.

      Два пастуха

      внимали пенью,

      и лошади,

      забыв копытить мёрзлый снег,

      мотали гривами в такт музыке живой.

      О, Моринхуур!

      Тобою очарован,

      забыт вчерашний день,

      себя забыл я.

      Девчонка в малахае

      вскочила вдруг