Десять дней, которые потрясли мир. Джон Рид
Читать онлайн книгу.
манифест, знаменитый наказ, который должен был служить ему инструкцией. [2.5] Временное правительство не признавало ни Скобелева, ни его наказа; союзная дипломатия тоже протестовала. Кончилось тем, что Бонар Лоу холодно заявил, отвечая на вопрос в британской палате общин: «Насколько мне известно, Парижская конференция будет обсуждать не цели войны, а способы ее ведения…».
Русская консервативная пресса была в восторге, а большевики кричали: «Вот куда завела меньшевиков и эсеров соглашательская тактика!».
А по всему фронту длиною в тысячи миль бурлила, как морской прилив, многомиллионная русская армия, высылая в столицу новые и новые сотни делегаций, требовавших: «Мира! Мира!».
Я отправился за реку, в цирк Модерн, на один из огромных народных митингов, которые происходили по всему городу, с каждым вечером собирая все больше и больше публики. Обшарпанный, мрачный амфитеатр, освещенный пятью слабо мерцавшими лампочками, свисавшими на тонкой проволоке, был забит снизу доверху, до потолка: солдаты, матросы, рабочие, женщины, и все слушали с таким напряжением, как если бы от этого зависела их жизнь. Говорил солдат от какой-то 548-й дивизии.
«Товарищи! – кричал он, и в его истощенном лице и жестах отчаяния чувствовалась самая настоящая мука, – люди, стоящие наверху, все время призывают нас к новым и новым жертвам, а между тем тех, у кого есть все, не трогают.
Мы воюем с Германией. Пригласим ли мы германских генералов работать в нашем штабе? Ну, а ведь мы воюем и с капиталистами, и все же мы зовем их в наше правительство…»
Солдат говорит: «Укажите мне, за что я сражаюсь. За Константинополь или за свободную Россию? За демократию или за капиталистические захваты? Если мне докажут, что я защищаю революцию, то я пойду и буду драться, и меня не придется подгонять расстрелами».
«Когда земля будет принадлежать крестьянам, заводы – рабочим, а власть – Советам, тогда мы будем знать, что у нас есть за что драться, и тогда мы будем драться!»
В казармах, на заводах, на углах улиц – всюду ораторствовали бесчисленные солдаты, требуя немедленного мира, заявляя, что, если правительство не сделает энергичных шагов, чтобы добиться мира, армия оставит окопы и разойдется по домам.
Представитель VIII армии говорил:
«Мы слабы, у нас осталось всего по нескольку человек на роту. Если нам не дадут продовольствия, сапог и подкреплений, то скоро на фронте останутся одни пустые окопы. Мир или снабжение… Пусть правительство либо кончает войну, либо снабжает армию…»
От 46-й Сибирской артиллерийской бригады:
«Офицеры не хотят работать с нашими комитетами, они предают нас неприятелю, они расстреливают наших агитаторов, а контрреволюционное правительство поддерживает их. Мы думали, что революция даст нам мир. А вместо этого правительство запрещает нам даже говорить о таких вещах, а само не дает нам достаточно еды, чтобы жить, и достаточно боеприпасов, чтобы сражаться…»
А из Европы шли слухи о мире за счет России…