Стараясь не топать по пластиковому полу, чтобы этот артефакт не развалился от вибрации, я осторожно приблизился. В неярком свете фонарика стал разглядывать бывшего человека. Он сидел в просторном операторском кресле, с высокой спинкой и подлокотниками. Запрокинутый череп уставился пустотой своих глазниц в одну точку где-то над моей головой, остатки рук лежали на коленях ладонями вверх. На серых костях застряли кусочки странной материи неясного цвета. Затем я перевел луч света на стол перед скелетом, мое внимание привлек странный прибор, стоявший там, – светлый целлулоидный шар на короткой, тонкой ножке, расширяющейся книзу, в основании видны какие-то кнопки. Рядом, на столе, стоял шлем, такой же, как в жилых помещениях, только целый, около шлема лежал подернутый ржавчиной, но неплохо сохранившийся боевой нож, а у ножки стола – похожее оружие, как и виденное мной в коридоре. Я осторожно прикоснулся к прибору. Ничего особенного не произошло, только облачко серой пыли взметнулось из-под моих резиновых пальцев. Я осторожно взял «винтовку», прислоненную к ножке стола, и осмотрел ее, но при слабом свете, в темноте, понять, что это и как оно работает не представлялось возможным, и я поставил ее обратно. Единственное, что мне могло принести сейчас пользу – это нож, кстати, еще сохранивший свою заточку. Из какого же он сплава? Нож я сунул за голенище ботфорта.

      Под столом я наткнулся на пластиковую корзину с небольшими, покрытыми пылью, пакетиками. Я запустил туда руку и поднес несколько пакетов к глазам. О чудо! Это оказалась еда, – кубики, запаянные в толстую пленку, с мелким текстом, повествующим о составе и изготовителе. Я торопливо вскрыл один пакетик, с надписью «Хлеб», и запихнул несколько кубиков себе в рот, ничуть не задумываясь о сроке годности. Сухие кусочки черствого хлеба показались мне божественно прекрасными. Поискав в корзине еще, я нащупал пакетик с какой-то жидкостью, поднеся его к свету, прочел: Coca-cola. Проколов в нем дырку ножом, торопливо выдавил содержимое себе в рот. Вкус совершенно не был похож на тот напиток, к которому я привык, но это была хоть какая-то вода. Голод и жажда немного отступили.