Принцип Рудры. Фантастико-приключенческий роман. Валерий Сабитов
Читать онлайн книгу.
сделав приглашающий жест рукой.
Николай мысленно выругал себя: надо же так опростоволоситься, перепутал приёмную с кабинетом, а слугу принял за хозяина. Как можно забыть, что раб во все времена отличается от императора и это отличие никак не скрыть, ни одеждой, ни шлифовкой манер, ни общественным положением. Чиновник, – всегда раб и имеет, вследствие того, двойную линию поведения. Скрытое презрение с нескрываемым превосходством по отношению к просителю-посетителю и почтение перед хозяином.
Недовольный собою, Тайменев переступил порог кабинета губернатора, ощутив приторно-маслянистый запах, источаемый секретарём. Запах предупреждал: будь осторожен! И Николай неожиданно заключил: раб-секретарь похож на Эмилию, раскрепощённую даму с другого полюса мира. Что-то объединяет их в один вид среди многообразия живых существ. Над этим стоит призадуматься. Алого в одеяниях чиновника нет, но красное от рождения лицо компенсирует недостаток второго любимого Эмилией цвета, внушающего Николаю страх.
Вае Ара… Так звали холёного лощёного секретаря, как успел понять Тайменев из короткого обращения губернатора по внутренней переговорной сети. Вае Ара и Эмилия: как разнятся имена и как близки их носители! Почему они рождают у него одно отношение, воспринимаются как один человек? Цвета в одежде? Запахи? Чепуха! Ведь Эмилия нравится большинству из знакомых им обоим людей. Кроме, пожалуй, Франсуа. Он тут солидарен с Василичем. И Вае Ара по-мужски довольно привлекателен, если освободиться от предвзятости. Разве плохо, что он следит за своей внешностью? Плохо, что этого недостаёт ему, Тайменеву. А поведение, вкусы, – что ж, у каждого свои привычки… Разве что, как говаривала в сходных случаях одна весьма разумная девица на выданье на далёкой родине, не хватает этому Вае Ара самой малости, имеющей название мужского шарма. Если, утверждает девица, этой малости нету, то будь ты хоть Гераклом, можешь не считать себя мужчиной. Весьма разумно мыслит девица на выданье. И потому Тайменев, несмотря на затяжной холостяцкий пробег, не представляет её в иной, более близкой роли.
Абориген Вае Ара, итальянская Эмилия, воронежская девица на выданье ушли в долговременную память. А текущее сознание нацелилось на человека, стоящего в центре кабинета, на равном расстоянии от небольшого рабочего стола и Тайменева.
Тайменев увидел прежде всего открытые навстречу глаза. Не просто открытые, а распахнутые, это слово более подходило. Глаза, ничего не скрывающие, не искажающие. От столкновения взглядов, уверен Николай Васильевич, всё и началось. Пусть небольшой, был и период привыкания. Остались и будут всегда особенности их взаимоотношений, определяемые неустранимыми различиями в характере, статусе, уровнях образования. Но искренность пришла сразу и поселилась насовсем. Для века двадцать первого редкое удовольствие!
Итак, глаза! Остальные детали образа, всё, чем описывается