Есть близнецы – для земнородных

      Два божества, – то Смерть и Сон,

      Как брат с сестрою дивно сходных —

      Она угрюмей, кротче он…

      Но есть других два близнеца —

      И в мире нет четы прекрасней,

      И обаянья нет ужасней

      Ей предающего сердца…

      Союз их кровный, не случайный,

      И только в роковые дни

      Своей неразрешимой тайной

      Обворожают нас они.

      И кто в избытке ощущений,

      Когда кипит и стынет кровь,

      Не ведал ваших искушений —

      Самоубийство и Любовь!

      О, как убийственно мы любим,

      Как в буйной слепоте страстей

      Мы то всего вернее губим,

      Что сердцу нашему милей!

      Давно ль, гордясь своей победой,

      Ты говорил: она моя…

      Год не прошел – спроси и сведай,

      Что уцелело от нея?

      Куда ланит девались розы,

      Улыбка уст и блеск очей?

      Все опалили, выжгли слезы

      Горючей влагою своей.

      Ты помнишь ли, при вашей встрече,

      При первой встрече роковой,

      Ее волшебный взор, и речи,

      И смех младенчески живой?

      И что ж теперь? И где все это?

      И долговечен ли был сон?

      Увы, как северное лето,

      Был мимолетным гостем он!

      Судьбы ужасным приговором

      Твоя любовь для ней была,

      И незаслуженным позором

      На жизнь ее она легла!

      Жизнь отреченья, жизнь страданья!

      В ее душевной глубине

      Ей оставались вспоминанья…

      Но изменили и оне.

      И на земле ей дико стало,

      Очарование ушло…

      Толпа, нахлынув, в грязь втоптала

      То, что в душе ее цвело.

      И что ж от долгого мученья,

      Как пепл, сберечь ей удалось?

      Боль, злую боль ожесточенья,

      Боль без отрады и без слез!

      О, как убийственно мы любим,

      Как в буйной слепоте страстей

      Мы то всего вернее губим,

      Что сердцу нашему милей!

      Эти бедные селенья,

      Эта скудная природа —

      Край родной долготерпенья,

      Край ты русского народа!

      Не поймет и не заметит

      Гордый взор иноплеменный,

      Что сквозит и тайно светит

      В наготе твоей смиренной.

      Удрученный ношей крестной,

      Всю тебя, земля родная,

      В рабском виде царь небесный

      Исходил, благословляя.

      Слезы людские, о слезы людские,

      Льетесь вы ранней и поздней порой…

      Льетесь безвестные, льетесь незримые,

      Неистощимые, неисчислимые, —