О Ангел девственных долин,

      Не искушённый злобой века!

      Пусть дивный Феб своей рукой

      Обожествит твои стремленья.

      В тебе и мир, и вдохновенье,

      И благородство, и покой,

      И красота, и совершенство,

      И неподкупное блаженство.

      Средь колб стеклянных и пробир —

      Он нам ходячая наука

      И наш моральный бригадир.

      Но вот беда (и что за мука),

      Пророчески объемля Мир,

      Созданье это – близоруко.

      Ты помнишь сладостные лета

      Когда восторженной мечтой

      Мы наслаждались, как поэты,

      Иль озиралися с тоской

      К предмету юности забавной

      И мыслью доблестной и славной

      Несли торжественный покой?

      Близь стены нравственного храма

      Тогда не ведали забот.

      И тени жизненных хлопот

      И судьб неведомая драма

      Нам были чужды, как Богам.

      Надежду мы несли словам

      И с восхищеньем ненапрасным

      Дарили взгляд друзьям прекрасным

      И речи верные устам.

      Теперь иные в нас стремленья:

      Молчим всё чаще, больше пьём,

      Помалу забываем дом…

      И от избытка нетерпенья

      В нас нынче праведник восстал,

      И добродетельных начал

      Мы ищем первые мгновенья.

      Приди, мой друг, походкой резвой,

      Мы восполним Цереры стол

      Вином токайским, мыслью трезвой —

      Esse est percipi[1], монгол!

      Когда Батый, твой предок славный,

      Опять на Русь явился тьмой,

      Стояли русские стеной,

      Сказав характер своенравный.

      Следила хитрая Европа

      За продвижением границ,

      Ползла уж к ней коварна стопа…

      Но полно древности страниц!

      Приди! Мы выпьем за Европы

      И за народ тех дальних стран,

      Кто протоптал торговлей тропы,

      Обняв Руси вековый стан.

      Восславим трирского гиганта

      Философическим словцом

      И перед греческим отцом

      Воспламеним иллюзий Канта.

      Да будет мир взаимный наш

      Скреплён не гадостью портвейнской,

      А жизнерадостностью рейнской

      И торжеством разумных чаш.

      Прими творений груз почётный

      И вдаль! А там