Сильные духом. Это было под Ровно. Дмитрий Медведев
Читать онлайн книгу.
трудно.
– А я не прошу принять меня в партизаны. Я просто буду выполнять ваши задания, все, что вам нужно.
– Хорошо, – согласился Кочетков.
На следующий день Довгер получил задание съездить в Ровно и посмотреть, что там делается. Он охотно пошел на это.
Вернувшись из Ровно, Довгер привез вести о расправах над мирными людьми, о массовых расстрелах на улице Белой.
– Вот вам адреса, – заключил он свой скорбный рассказ и передал Кочеткову план города с нанесенными на нем кружочками. План этот, довольно точный, был начерчен самим Довгером. – Это, – объяснял он, указывая на кружочки, – рейхскомиссариат… Вот тут помещается резиденция Коха, этот черный кружок – гестапо, здесь – здание суда…
– Спасибо, Константин Ефимович, – от души благодарил Кочетков. – Спасибо!
– Пожалуйста, – сухо отвечал тот. Ему не нравилось, что его благодарят. «Я не одолжение вам делаю, – сказал он как-то Кочеткову. – Я выполняю свой долг советского человека так же, как и вы».
Константин Ефимович Довгер, белорус по национальности, принадлежал к той части местной интеллигенции, которая хорошо знала Россию еще по дореволюционным временам. Все годы, когда Западная Украина входила в состав панской Польши, эти люди с волнением следили за происходящими у нас событиями, всей своей духовной жизнью жили с нами. Перед первой мировой войной Довгер окончил лесной институт в Петербурге, затем приехал сюда, на Волынь, и с тех пор работал в Клесовском лесничестве.
«Дядя Костя» прозвали Довгера разведчики, вместе с Кочетковым ходившие к нему на связь. Это прозвище укрепилось за ним и у нас в штабе, даже я ловил себя на том, что называю Константина Ефимовича дядей Костей.
Нередко Довгера наряду с другими лесничими вызывали к себе жандармские офицеры, приезжавшие во главе карательных экспедиций.
– Не знаю, у меня партизан не слышно, а вот в двадцатом квартале, там, кажется, их видали, – говорил по нашему указанию Довгер жандармам.
В двадцатом квартале нас, конечно, давно уже не было. Каратели, выбиваясь из сил, изорвав одежду и обувь, заставали там полуразрушенные шалаши из древесных ветвей и золу от костров.
Однажды, после очередной такой истории, мы долго не встречались с дядей Костей и уже начали за него беспокоиться. Наконец он пришел в отряд сам и на наши расспросы ответил, что имел «некоторые неприятности».
Он попросил Кочеткова в дальнейшем связываться с ним через его дочь Валю.
– Не рано ли ей? – усомнился Кочетков, знавший дочь Константина Ефимовича.
– Ей семнадцать лет, – сказал Довгер и добавил со вздохом: – Что поделаешь, надо.
Валя выглядела моложе своих семнадцати. Тоненькая, хрупкая, с большими, похожими на отцовские, карими внимательными глазами, она напоминала подростка. Работала она счетоводом на мельнице в селе’ Виры. Роль связной между отцом и партизанами пришлась ей по душе. Она ревностно принялась за дело.
Как-то, встретившись в условленном месте с Кочетковым и сообщив ему то, что велел