Времени тонкая нить. Кирилл Лавров. Михаил Константинович Зарубин
Читать онлайн книгу.
странным… Троицкая площадь сквозила мягким, теплым светом, который подчеркивал ее красоту и массивность… Закованная в гранит вода сменила привычный серо-синий цвет на непроницаемо-черный. Я шагал пешком через Неву, по Троицкому мосту, по широким безлюдным набережным. Я был наполнен радостью. Вокруг – тишина, спокойствие, гармония…
После этого вечера наши встречи с Кириллом Юрьевичем и Валентиной Александровной стали довольно частыми. И сейчас слышу ее властный голос – «Кира!» – если мы переступали определенную черту, сидя за рюмочкой «кофе». Когда она говорила, я весь подтягивался, как перед строгой учительницей. А Кирилл Юрьевич добродушно отшучивался: «Ну, Валя, мы по чуть-чуть»… Мне нравилось находиться рядом с ними: от них исходило тепло семьи. Наша дружба была приятной и доброй. Я много слушал и старался осмыслить услышанное. Все пытался понять: что же такое актер? И почему он так раним? Кирилл Юрьевич объяснял все легко и вроде бы шутливо:
– Человек, который всю жизнь прикидывается на сцене, и в жизни от этого отказаться не может… Профессия накладывает отпечаток и на человеческую личность. Всё же замешано на «я», на моей душе, на моих нервах… Потому и обостренное чувство самолюбия, и комплексы, и обиды… В театре ко мне всегда хорошо относились Это осталось и по сей день, несмотря на мою должность. Я тоже страдаю болезнью актерства – столько лет пробыл в этом вертепе, не мог не заразиться. Но поскольку вся моя молодость прошла в более здоровом обществе, не связанном с театром, болезнь не фатальна. Может, поэтому так единогласно и проголосовали за меня, выбирая худруком…
Валентина Александровна с притворной досадой машет рукой: – Театральные сплетни он узнает всегда последним, ни в каких коалициях и группах не участвует…
– Было несколько встреч в жизни, оказавших на меня большое влияние. Прежде всего, с Константином Павловичем Хохловым в Киеве и его помощниками Николаем Алексеевичем Соколовым и Владимиром Александровичем Нелле-Влад. Да и весь театр Леси Украинки многому меня научил. Но главным стал, конечно, Товстоногов. Он был для меня и учителем, и властителем дум, и умным собеседником. И по сей день остается таким. Ну, а помимо театра… Константин Михайлович Симонов, которого я узнал в последние годы его жизни. Юрий Павлович Герман: с ним познакомился, когда снимался в картинах по его сценариям: «Верьте мне, люди» и «Антонина». Огромное впечатление произвел на меня Виктор Петрович Астафьев. Мы виделись не часто, но много переписывались: человек удивительной мудрости, принципиальности. Прошел всю войну солдатом-телефонистом, раненый-перераненный и физически, и духовно…
Ранней весной Валентина Александровна заболела… У всех, кто ее знал, теплилась надежда – мол, все образуется, но она сгорела быстро, как свеча…
Казалось, мгновение прошло с того прекрасного вечера, когда впервые мы втроем так задушевно беседовали, а сейчас – и мир вокруг совсем иной, и дорогого нам человека не стало…
Похороны проходили в один из