Шкатулка рыцаря (сборник). Геннадий Прашкевич
Читать онлайн книгу.
Иваны Иванычи. Тем, у кого и деды были Иванами Иванычами, обещаю дополнительную содержательную переписку. Иванов Иван Иванович.
Я не могу этого читать!
Шурик отложил вырезки.
Мы обуем всю страну.
Да уж. Обували. Не раз.
«Барон… Барон…» – донеслось издали.
Что, собственно, произошло? – подумал Шурик, пытаясь понять свое настроение. Встречусь сегодня с Анечкой Кошкиной, поговорю с Лёней Врачом, проверю таинственные способности Лигуши, а завтра – пятнадцатое. Убьют Лигушу или нет, с шестнадцатого я в отпуске. Значит, со всем нужно управиться сегодня. Допивая кофе, он всматривался в дымку березовых и сиреневых веток, в прозрачный утренний свет, чуть подрагивающий над первооткрывателем, которому кто-то сочувственно натянул на разбитую голову целлофановый пакет.
В сущности, в Т. ничего не изменилось.
Отсутствуй Шурик хоть сто лет, сменись хоть десять режимов, что тут может измениться? Грелку можно делать круглой, квадратной, прямоугольной, ромбической, украшать аппликациями и вологодскими кружевами, какая разница? – все равно она останется грелкой.
В одном и том же месте, в старом парке на седьмой улице, с самого начала перестройки белая собачка в вязаном ошейнике ждет бросившего ее хозяина.
Шурик поднялся.
Сразу за площадью начинался пустырь.
Когда-то на пустыре начали возводить современную гостиницу, подняли девять этажей, даже застеклили окна, но на этом все закончилось. Стекла повыбили, рамы выставили и унесли, забор, окружавший стройку, повалили и тоже украли, а под капитальными кирпичными стенами, в мутных зарослях лебеды прочно обосновались Максимки из солнечного Таджикистана.
Заграничный кишлак. Совсем как в старом кино.
Картонные коробки, деревянные ящики, жесть, фанера.
Иногда в кишлак забредали местные алкаши. Их никто не гнал. Туризм – тоже статья дохода. Даже с бомжа можно что-то взять. Жизнь после жизни. Оглядываясь на призрачные картонные хижины, Шурик неторопливо пересек пустырь и свернул на Зеленую.
Эта улица всегда была зеленой.
Десять лет назад в канаве под трансформаторной будкой так же цвела ряска.
И дом номер восемнадцать так же чернел в глубине довольно обширного, но запущенного двора. Сейчас на скамеечке под открытым окном уныло сидел человек в тапочках, в простых вельветовых брюках, в потертой байковой рубашке. На круглой голове плоско сидела кепка с большим козырьком. Из-под козырька недоброжелательно глянули на Шурика выцветшие, будто застиранные, глаза:
– Живая очередь…
Шурик глянул вправо, потом влево.
Кроме них двоих, во дворе никого не было.
Он уже смирно пристроился на скамеечке (зачем спорить, человеку, кажется, правда не по себе), когда в распахнутое настежь окно стремительно выглянул губастый тип, похожий на Буратино. «С каких это пор мы все сентябрим да октябрим… – заорал он в полный