Буровая. Елизавета Сагирова
Читать онлайн книгу.
поскольку гуляли мы обычно налегке и единственной вещью, которую брали с собой из дома, был ключ от квартиры, болтающийся на шее, на шнурке.
– Ладно, фиг с вами, – махнула рукой Полинка, – Забежим на конный двор, если уж так хочется. Пойдёмте в тень, а?
Солнце, несмотря на утренний час, и впрямь припекало, поэтому мы ушли под прикрытие здания автостанции и уселись там на покосившемся поребрике, зная что автобуса можно прождать ещё долго. Никакого расписания для оранжевых дребезжащих ЛиАЗов, курсирующих по Верхней Руде и нескольким её деревням-спутникам, не предполагалось. Они ходили как хотели и мы были к этому готовы. Полинка извлекла на свет туго скрученный из газеты кулёк семечек и примирительно отсыпала нам с Машкой по полной горсти. А поскольку щёлканье семечек было делом, требующим концентрации и полного погружения, дальнейшие за этим минуты потекли в молчании.
Мимо проезжали редкие машины, рядом шумел тополиными кронами маленький сквер, солнце поднималось всё выше, и те взрослые, что ждали автобуса вместе с нами, предпочли делать это внутри помещения автостанции, на твёрдых скамейках зала ожидания.
Я украдкой поглядывала на подруг, сидящих с двух сторон от меня, и лениво отмечала, что Машка, даже собираясь в долгую и трудную дорогу, не забыла кокетливо заплести косу через плечо и украсить её ярко-красной резинкой с пластмассовыми божьими коровками. Что Полинка почему-то хмурит свои густые тёмные брови и нервно притопывает по асфальту носком косо зашнурованного кеда. Мы все сегодня были в кедах, отличающихся друг от друга лишь цветом. В кедах, трико и футболках, почти одинаковых, что и неудивительно, учитывая то, что в те годы и близко не было такого разнообразия одежды, особенно детской, как это будет позже.
Семечки кончились, а автобуса всё не было. Машка и Полинка завели ленивый разговор о школьных делах, в котором я не участвовала. Мне нравилось просто слушать их голоса, чувствовать с двух сторон прикосновения тёплых плеч, улавливать мимолётные, как взмахи крыльев бабочек, оттенки мимики и жестов. Я любила их в тот момент, хоть и не догадывалась ещё, что это чувство глубокого единения и полной уверенности в том, что рядом близкие мне люди – и есть любовь.
Сонную тишину позднего летнего утра вдруг нарушил частый топот.
Подруги прервали болтовню, синхронно повернули головы в сторону узкого проулка, откуда он доносился. Я проследила за их взглядами и увидела летящий в нашу сторону яркий жёлтый флажок. Ткнула пальцем в переносицу, наводя на резкость опять сползшие на кончик носа очки, и флажок обернулся тщедушной девичьей фигуркой в жёлтом платье. Девочка бежала неловко, сковано, не помогая себе руками, потому что прижимала ими к груди что-то тёмное и кажется тяжёлое. А следом за ней из-за угла уже нарастал другой звук – тяжёлый и азартный топот погони.
Девочка, ещё до того как увидела нас, уже держала курс на автостанцию, наверняка