Давид Бурлюк. Инстинкт эстетического самосохранения. Евгений Деменок
Читать онлайн книгу.
внучкой Бурлюка Мэри Клер и статьям из различных номеров журналов “Color & Rhyme”». Вот что он пишет о Николае Бурлюке:
«Он никогда не брал в руки карандаш или кисть. Отец Бурлюков любил говорить, что Коля тем хорош, что его одежда никогда не будет в пятнах от масляных красок. Он был очень образованным юношей. Был призван в армию в 1916 году. Воевал на румынском фронте. Людмила Иосифовна, мать Николая, всегда ждала Колю с фронта. Он вернулся в 1920 году в Херсон. По настоянию матери женился на Саше Сербиновой, и у них родился сын Николай. Осенью 1922 года Николая Давидовича Бурлюка нашли убитым в Херсоне».
Нашли убитым… Деталей гибели Николая Бурлюка не знал никто – у большевиков не было привычки сообщать родным правду. Родные знали лишь, что однажды он просто вышел из дома и… пропал. Даже мама большого семейства, Людмила Иосифовна, которая жила в годы Гражданской войны в Херсоне, не знала, что случилось с сыном. Вот отрывок из её письма Давиду в США, отправленного в 1922 году – того же письма, в котором она пишет о «Володичке»:
«Херсон опустел и разрушен, как не обитаемый город. Все ходят пешком в нищенских костюмах, большинство босиком… лошади перевозят людьми… лошади передохли.
Прошлую зиму голодали… будет ли эта зима лучше, неизвестно… да и теперь если бы не помощь американцев “АРА”… то было бы плохо, весной люди и дети умирали сотнями на улицах.
Но всё это меня не тревожит, а исчезновение Колечки приводит в отчаяние.
Здесь его жена Шура, Александра Васильевна Сербинова, маленькая, чёрненькая, милая, добрая, энергичная, и чудесный мальчик Николай Николаевич, сын Колечки. Похож с Никишей, только глаза другие… очень большие для двух лет и 4 месяцев. Она мне немного помогает и вообще заботится обо мне».
Антон Безваль и Надежда Бурлюк, которые также жили в то время в Херсоне, догадывались о судьбе Николая, а позже узнали о том, что он был расстрелян, однако матери, которая переехала с ними в Ферганскую область, до самой её смерти ничего не говорили.
Антон Безваль писал 29 августа 1922 года Марианне Бурлюк в Прагу:
«Мама и Коля приехали к нам в Херсон летом 1918 г., вскоре после чего (в октябре) я венчал Коленьку с Шурой Сербиновой – маленькой, очень милой брюнеткой с поразительно ровным характером, который не могли испортить даже 15 л. музыки (консерваторка, рояль). Их счастливая жизнь оказалась, к несчастью, непродолжительной, т. к. Коля около 2-х лет тому назад исчез для нас всех, и боюсь, что навсегда. Обстоятельства этой тяжёлой для нас всех истории когда-нибудь узнаешь, сейчас же могу сказать, что у меня, человека, как тебе известно, мало склонного к иллюзиям, почти нет уверенности, что он жив. Его жена и сын Коля (мой крестник) живут под Херсоном, – вчера мы навещали их и Коленька-маленький поразительно мил и во многом напоминает отца.
Нечего и говорить, что дело с Колей страшно повлияло на маму, которая с тех пор превратилась в старуху, очень исхудала, как-то съёжилась и находится в постоянном религиозном трансе: читает исключительно божественное, в иные