Большое собрание сочинений в одном томе. Говард Филлипс Лавкрафт
Читать онлайн книгу.
руин не оказалось никого, ни живого, ни мертвого. Только запах и дегтярная слизь. Семья Элмера Фрая покинула Данвич.
Тем временем более тихая, но духовно куда более мучительная стадия данвичского кошмара разворачивалась в Аркхеме за запертой дверью комнаты с книжными стеллажами. Непонятная рукопись, возможно дневник Уилбера Уэйтли, отправленный на расшифровку в университет Мискатоника, породил много волнений и споров среди знатоков как старых, так и современных языков. Даже буквы, несмотря на их сходство с полузабытым арабским письмом Месопотамии, были совершенно незнакомы специалистам. Окончательное заключение лингвистов гласило, что в представленном тексте использован искусственный алфавит, похожий на шифр, хотя обычные методы расшифровки не дали результата ни на одном из известных языков. Старинные книги, вывезенные из дома Уэйтли, хотя и были исключительно интересными и многообещающими для новых и страшных открытий философов и других ученых, в этом случае оказались бесполезными. Одна из них, тяжелый том с металлической застежкой, тоже оказалась написанной на непонятном языке, но совсем на другом, более напоминающем санскрит. Старый гроссбух попал в единоличное ведение доктора Армитейджа, во‐первых, из-за его особого интереса к Уэйтли и, во‐вторых, из-за его широких лингвистических познаний в мистических текстах, как совсем старых, так и средневековых.
Армитейджу пришло в голову, что язык, на котором писали Уэйтли, может быть тайным языком какого-нибудь запрещенного культа, сохранившего его с давних времен и унаследовавшего множество обрядов и традиций от сарацинских колдунов. Впрочем, он не считал эту мысль очень важной, ибо необязательно знать происхождение символов, если, как он подозревал, они используются в качестве шифра на современном языке. Он был убежден, что, принимая во внимание количество текста, писавший вряд ли взваливал на себя лишние трудности в виде чужого языка, если только не вносил в текст формулы и заклинания. И доктор Армитейдж пошел в наступление на рукопись, предварительно решив, что ее язык может быть только английским.
Доктор Армитейдж знал, благодаря неудачам своих коллег, что загадка и трудная, и сложная и бесполезно даже пытаться применять к ней простой ключ. Всю вторую половину августа он пополнял свои знания криптографии, используя богатые ресурсы своей библиотеки и проводя ночь за ночью в тайнописях «Polygraphiaе» Тритемия, «De Furtivis Literarum notis» Жанбаттисты Порта, «Traicté des Chiffres» Де Виженера, «Cryptomenysis Patefacta» Фальконера, трудов Дэвиса и Тикнеса восемнадцатого столетия, а также более или менее современных авторитетов, таких, как Блейр, фон Мартен и «Kryptographik» Клюбера. Перемежая изучение книг с атаками на рукопись, он в конце концов пришел к выводу, что имеет дело с одной из самых хитрых и остроумных криптограмм, в которой многие листы расположены как таблица умножения, и смысл текста скрыт за произвольными ключевыми словами, известными лишь посвященному. Более старые авторитеты оказались полезнее современных, и Армитейдж