Пугливо метнулись вороны

      Над врытыми в снег валунами.

      Вся в оспинах черных воронок

      Поляна легла перед нами.

      Немного правей, у болота,

      Где бой завязался, наверно,

      Как дятлы, стучат пулеметы,

      Упорно и чуточку нервно.

      Мы прыгаем с кочки на кочку,

      Ложимся, за ротою рота,

      И ухает глухо, как в бочку,

      За спинами бас миномета.

      «Вперед!..» Поднимаемся молча,

      Повзводно, готовые к бою.

      Над нами тягуче, по-волчьи,

      Снаряды бризантные воют.

      Невидные лыжные тропы

      К поляне ведут, а за нею

      От едкого дыма темнеют

      В пологих сугробах окопы.

      До них недалеко. Мы снова

      Встаем, ожидая приказа.

      Короткое резкое слово

      По ротам проносится сразу.

      «В атаку!..» Четыреста глоток

      «Ура!» понесли, подхватили

      На скованных льдами болотах,

      В наносах серебряной пыли.

      Когда же надолго устали

      Гранаты греметь,

      Над штыками

      Деревья, как пленные, встали

      С простертыми к тучам руками.

      Едва приподнимутся флаги

      Над ровною гладью залива

      И дрогнут в зеленых глубинах

      Прожорливых рыб плавники, —

      Над берегом белые чайки

      Вливаются стаей крикливой,

      И, кончив последнюю вахту,

      Мерцают вдали маяки.

      Синеет высокое небо,

      И солнце встает над водою.

      Гонимые ветром проворным,

      Туманы спускаются с круч.

      Над городом в утреннем дыме

      Пылает огромной звездою

      В широких зеркальных витринах

      Рассветный приветливый луч.

      Мы снова на вахту выходим,

      Плывем в голубое безбрежье,

      В спокойное яркое утро,

      В рассвет, что на море упал.

      Мы видим, как по носу прямо

      Дельфин заблудившийся режет

      Спинным плавником заостренным

      Ленивый шлифованный вал.

      Мы в море уходим надолго,

      И путь наш красив и завиден,

      И мы ни о чем не жалеем,

      И мы не грустим ни о ком.

      И с нами прощается город,

      Который мы снова увидим,

      И машет нам берег весенний

      Черемухи белым платком.

      Свежеет погода, и ветер

      В антенне назойливо свищет,

      Туман наползает, и воет

      У рифов тревожный ревун,

      И чайки у берега кружат,

      Садясь на пробитое днище

      Кунгаса, что выброшен морем

      На скалы в последний тайфун.

      Но пусть поднимаются волны,

      На палубу брызги роняя,

      И ветер от края до края

      Туман расстилает седой,

      Мы к вахтам тяжелым привыкли,

      Мы ночью и днем охраняем

      И нашу весеннюю землю,

      И наши сады над водой,

      И город, поднявший