Вошли – достаточно просторная горница метров на двадцать пять квадратных, с печкой – и снова его школьные знания «мимо кассы»: печка стояла не посередине комнаты, а у стенки. Насколько он мог понять, значило это, что жилая часть дома достаточно велика. В дом прошли не все – сам хозяин (тот самый мужик, что поздоровался с ним), да ещё двое столь же уверенных в себе крестьян. Перекрестившись на почерневшие доски в углу, главный зычно скомандовал:

      – Любава, всё, что есть в печи – на стол мечи!

      – Мне б умыться для начала, – вежливо попросил руфер. Полили над какой-то лоханью – и водичка туда лилась откровенно грязная.

      В печи оказалось не так уж много – гречневая каша, молоко и какой-то пирог с непонятной зеленью, но всё очень вкусное, кстати. Мужики ели неторопливо, но так… истово – пришло в голову Игорю. И кстати – много. Сам он не то что поклевал, но съел раза этак в три меньше, чем любой из них.

      – Чтой-то ты, барин, малоежка, – задумчиво сказал старший, – или объесть меня боишься?

      – Привык, – пожал плечами парень.

      Знакомиться начали только после еды: главный и правду оказался главным – старостой. Звали его Антипкой, а двух его братанов[5] – Егоркой и Мишкой.

      – Игорь Владимирович, – представился парень и после небольшой паузы: – Русин.

      Лица у мужиков внезапно стали деревянными, и речь их потекла уже без прежней живости, появилась странная нотка.

      «Да они что, лебезят передо мной… – удивился попаданец. – С чего бы?»

      Что он такое ляпнул, гадать можно было долго, а спрашивать напрямую… На фиг – однозначно.

      Из осторожной беседы выяснилось, что живут они при «Матушке Елизавете, неподалёку от стольного града Питербурха». Обед и неловкая для обеих сторон беседа заняли часа полтора, после чего послышался дробный конский топот, и вскоре в избу бесцеремонно ввалился какой-то военный.

      – Вот, господин капрал, – с явным облегчением встал староста, – из-за кордона гость. Непонятный…

      Военный молча стоял, рассматривая меня, я столь же молча сидел, рассматривая его.

      – Гефрейт-капрал Новгородского уланского полка Егор Репин, – коротко представился он.

      – Игорь Владимирович Русин, – столь же коротко ответил парень.

      Снова молчание и снова непонятное ощущение, что капралу неловко. И что в этот раз? Имя не такое? – гадал попаданец.

      – Извольте проехать со мной в расположение, – слегка поклонился улан и вышел из избы.

      – Благодарю за обед, – слегка поклонился парень крестьянам и вышел вслед за ним.

      С капралом было ещё двое военных и запасная лошадь – видимо, для него. Поправив стремена под свой рост и проверив подпругу, Игорь привычно вскочил в седло.

      «Расположение» оказалось временным военным лагерем