Быть в свете месяца тебе, под кромкою седой,

      Поставленной волной на ночи пьедестале,

      Из тех, что устанавливал прибой,

      А волны думали, что катят наземь сами.

      И вдруг из вод, как будто невзначай,

      Русалку на брег вынесло волнами.

      Она сказала: «Милый, не серчай,

      Спасения мы жаждем сами.

      Но нет надежды в рыбьей чешуе,

      А сердце наше – водянистый студень.

      Нет нам причастия в грядущей в мир весне,

      А раз нет нам, то не дадим и людям.

      Когда из вас восполнится число,

      Нам не снести обетований Бога,

      И неестественное наше естество,

      Замкнет в кольцо бурлящая дорога».

      Виденье унесла бесшумная волна,

      И снова ясный месяц в небе светит,

      Горазд же все-таки лукавый сатана

      Напомнить то, что нет его во свете.

      Быть в свете месяца тебе, под кромкою седой,

      Поставленной волной на ночи пьедестале,

      Из тех, что устанавливал прибой,

      А волны думали, что катят наземь сами.

      Луной раскрашены снега,

      Пурга метет под скрип деревьев,

      Погода ныне к нам строга,

      Рвет и терзает в клочья землю.

      Но все ж пурга – нам на удачу,

      Разбудоражила сознанье,

      За естество не просит сдачу,

      Лишь сотрясает мирозданье.

      И ей в пример настанут дни,

      Когда утихнет непогода,

      Мы с небесами не одни,

      Нас с небесами ждет свобода.

      То, что осталось мне сказать,

      Принять готова лишь бумага,

      Да очертанья реющего флага,

      Что окрылила Божья благодать.

      Что остается мне прочесть,

      Хранит седая береста,

      Отвагу, преданность и честь —

      Желанья чистого листа.

      И в отголосках песни неизвестной

      Струится звон незыблемой строки,

      Строки соленой по бумаге пресной

      Из-под ведомой пламенем руки.

      Он тень свою забрал с собой,

      Поправши время и пространство.

      Да в купол неба голубой

      Встречать предвечные убранства.

      Безустальный терпенья взгляд

      Не примирился с супостатом,

      И огненный ядра снаряд

      Не согласился со предвзятым.

      Он был в твердыню облачен

      И в вечности запечатлился.

      Мирских не чаял похорон,

      Однажды сон его избылся.

      Теперь он странник бытия,

      И мне он помогал неоднократно.

      Сказать вернее – выручал.

      Все это вымысел про солнечные пятна.

      Когда