Прошёл день, и луна за полночь повернула, когда миновала опасность. Царь поправится. Раны его заживут, и всё, что нужно ему сейчас – покой. Лекарь дал последние наставления и ушёл, и подле ложа раненого государя осталась одна Ария. Поправила ему подушку в изголовье, сняла нагар с фитиля масляной лампы. Усталость с ног валила, и девушка положила голову на край его постели и уснула так, сидя на скамье рядом.

      Феанор очнулся от грохота падающих камней. Трещали скалы, разламываясь на куски и ссыпаясь в море. Рушились городские стены, сползали в воду дома – то Посейдон карал дерзкий город, мстя за Дагона.

      Царь вздрогнул, заметался на постели, хрипло застонал, приходя в себя, и открыл глаза. Он лежал в своей опочивальне, на мягкой постели, в чистой рубахе. Слабый треск слышался в комнате. Саднило разбитую голову, стянутую бинтами, и какое-то время муть висела перед глазами. Потом пелена рассеялась, и Феанор увидел чадивший на мраморной стене светильник. Обросший нагаром фитиль тихонько потрескивал, и этот звук послужил причиной болезных кошмаров государя.

      Царь приподнялся и тут же со стоном упал обратно на постель. Ария – он сразу не увидел её, спящую рядом на скамье,– встрепенулась, подняла голову.

      Простоволосая, как расплела мокрые косы, чтобы просушить, так и осталась неприбранной, не до того было; в домашнем свободном платье, застёгнутом в рукавах у локтя пряжками. Багровая опухшая полоса видна на шее – след щупальца Дагона. В глазах усталость, тревога.

      – Очнулся… – она касается ладонью его горячего лба, хмурится. Не спал покуда жар.

      – Ария, – отозвался Феанор, удивившись, как тихо звучит его голос.

      – Выпей, государь, – она приподняла его за плечи одной рукой, другой поднесла к губам чашу с питьём, – лекарь велел, – сказала, – пей.

      Царь не спорил, морщась, выпил горьковатое зелье, откинулся бессильно на подушки.

      – Ария, – проговорил с трудом, – если мы с тобой живы, значит, Дагон…

      – Мёртв, – закончила царица и тихо засмеялась, – валяется на берегу, а мальчишки тычут в него палками и бросают камни. Утром надо зарыть, пока не завонял. Город пирует. Всюду горят костры, льётся вино, песни и пляски… Они там все, как с ума посходили от радости. Чёрти чё там сейчас творится. Но ты не тревожься, – упредила готовый сорваться с уст Феанора вопрос, – там вельможи, солдаты блюдут порядок. Если сами не перепьются… Небось, до утра простоит город, коль столько стоял под данью Дагона? Сколько же вёсен длилось проклятие? – саму себя спросила она.

      – Много, – прошептал Феанор, –