Деревья!

      Вы – стрелы,

      что небесами созданы?

      Какие лучники вами стреляли?

      Были вы звездами?

      Музыка ваша – музыка птичьих душ,

      Господнего взора,

      Христовых страстей.

      Деревья!

      Будет ли узнано сердце мое в земле

      сплетением ваших корней?

      Зубы кости слоновой

      у луны ущербленной.

      О, канун умиранья!

      Ни былинки зеленой,

      опустелые гнезда,

      пересохшие русла…

      Как луне на закате

      одиноко и грустно!

      Донья Смерть ковыляет

      мимо ивы плакучей

      с вереницей иллюзий —

      престарелых попутчиц.

      И как злая колдунья

      из предания злого,

      продает она краски —

      восковую с лиловой.

      А луна этой ночью,

      как на го́ре, ослепла —

      и купила у Смерти

      краску бури и пепла.

      И поставил я в сердце

      с невеселою шуткой

      балаган без актеров

      на ярмарке жуткой.

      Только сердце твое пылающее,

      более ничего.

      Мой рай – это сад

      без лиры,

      без соловьев —

      слышен лишь родника

      и ручья неспешного зов.

      Без острой шпоры

      ветра в плетенье ветвей густом,

      без света звезды, что хотела бы

      стать листом.

      Только свет необъятный, который

      был бы лишь светлячком

      иного

      сиянья,

      свет в чистом поле,

      в изломе взглядов признанья.

      Полное отдохновение,

      и мы в поцелуе слились,

      и звонкие пятна

      эха,

      раскрывшего высь.

      И только сердце твое пылающее,

      более ничего.

      Море, оно —

      Люцифер лазури. С библейских времен

      за стремленье быть светом

      низринутый небосклон.

      Море обречено

      на движение вековое,

      а когда-то на своде небесном оно

      пребывало в покое.

      Но от горечи роковой

      ты спасалось, море, любовью,

      рождена ведь Венера тобой,

      и своей глубиной

      ты не связано с болью.

      Ты прекрасно даже в печали.

      И не покоряешься никому ты.

      Правда, звезды твои отсверкали,

      вместо них – медузы да спруты.

      Море страданий и слёз,

      вечное в нашей судьбе.

      Шел по тебе Христос,

      шел и Пан по тебе.

      А Венера-звезда

      свет гармонии льет над землею.

      Разве все суета?

      Свет Венеры стал, море, душою

      твоей…

            …Кто же ты, человек?

      Падший ангел, не боле, признай.

      И земля – вероятно, навек —

      твой потерянный рай.

      Горька позолота пейзажа.

      А сердце слушает жадно.

      И сетовал ветер,

      окутанный влажной печалью:

      – Я плоть поблекших созвездий

      и кровь бесконечных далей.

      Я краски воспламеняю

      в дремотных глубинах,

      я взглядами весь изранен

      ангелов и серафимов.

      Тоскою и вздохами полнясь,

      бурлит