Февраль. В заборе стонет солнце.

      Подлунный мир засубфебралил.

      Одни расплакались – прорвемся.

      Другие – тихо отсмеялись.

      В безветрие – ветра снегами,

      Средь тишины труды спустили:

      Кому – вакцин, кому – сандала,

      Мирт медицин и верб псалтыри.

      На тарантасе не кранты нам!

      Кто сверху-снизу – тем укоры.

      Открыли ящик с пандемией —

      Оттуда – окоскал Пандоры.

      Носков и корма – всем по норме!

      Плывет, как скальпель в одеяле,

      Не раб – раба обвешать мором

      И выдать мораторий яда.

      Ему – рекомендаций унций.

      Пройдет само: и зол, и кара.

      Здесь без портретов разберутся:

      Кому, куда и сколько мало.

      У пандеморья сказок! Влево

      И вправо кот-калмык мурлычет.

      На дубе, обожравшись древа,

      Русал о пандах песнь курлычет.

      Рекомендации блюдили:

      По боле воли, мене жалоб.

      А лесорубы лес валили.

      Да, лесорубов недожали.

      И хлеборобов недозлили,

      Курильщиков не испугали:

      Мы век от века панд валили!

      Колдун-котам – дуб и сандали!

      Нам не в почет бич архаизмов!

      Мы пили кадками растворы.

      Эй, вы, сидящие на листьях!

      Эх, лукоморье, дуб высокой…

      Всугонь слетает лист приказный

      (На дубе лист зашит патентом):

      «Во-избежание сарказма

      Вместо бород брить изоленты!»

      Стекло в постель – лет сто из кожи,

      Стекло в глаза – салазки в вектор.

      А зеркало родило рожу,

      Глядишь – не пьяница, но ментор,

      Глядишь – танцуют по проспектам

      С метлой и мылом за букеты.

      Очки развертывают спектр

      Из розово-зеленых меток.

      Преобразились бурый кремлин,

      звезда и двухголовый котик.

      Смешались красный, синий, белый,

      Смешалось время, люди, кони.

      Апрель. Поплакать бы, по-майски,

      весенним первым, резвым, шумным.

      Чума, отплясывая сальсу,

      Губила тело. Разум. Душу?

      Пол