Головастик из инкубатора. Олег Сукаченко
Читать онлайн книгу.
стриженных наголо детдомовцев, в криво зашитых и топорщащихся вещах, с какими-то непонятными матрасами вместо чемоданов, на которых вдобавок еще были нашиты специальные блямбы, повествующие о том, что носильщики сих уродливых мешков являются воспитанниками интерната (как будто это и так не видно!).
Наверное, делалось это для того, чтобы ни у кого не возникло искушения стибрить сиротские вещи, годившиеся, разве что, на половые тряпки. Кстати, я при первой же возможности срезал это клеймо – мне не хотелось, чтобы на меня все показывали пальцем и говорили: «Приютская вошь, куда ползешь?!».
Но тот прекрасный день, когда я впервые отправился в самый настоящий пионерский лагерь, мне запомнился на всю оставшуюся жизнь. Рано поутру я проснулся от чувства невероятного, совершенно беспредельного счастья, которое может быть, наверное, только в детстве! Из радиодинамика, висящего на стене, доносились слова бодрящей и заряжающей праздничным настроением песни: «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля, просыпается с рассветом вся Советская земля. Холодок бежит за ворот, шум на улицах сильней. С добрым утром, милый город, – сердце Родины моей!».
Мое сердце сладко замирало в предвкушении какой-то особенной, еще не испытанной мною радости, и я буквально трепетал, нетерпеливо ожидая, когда же нас уже загрузят в автобусы и повезут навстречу, вполне заслуженному нами, блаженству!
Я вышел из здания интерната – теплый июньский ветерок ласково обдувал мое расплывшееся в улыбке лицо, щекоча ноздри запахом буйно разросшейся листвы, в которой утопал наш «сиротник». И, закончившийся накануне, учебный год, и предстоящее расставание с Раисой Борисовной (век бы ее не видать!), и прекрасная летняя погода, обещавшая, как минимум, несколько месяцев сплошного мальчишеского удовольствия – все это окрыляло меня необычайно!
Поэтому, когда нас, троих детдомовских пацанов доставили, наконец, в лагерь (а больше, чем по трое сирот в один пионерский лагерь старались не отправлять, чтобы они не разнесли его по кирпичику к чертям собачьим), я посчитал себя счастливейшим из людей! Не уверен, правда, что тоже самое думали о себе наши вожатые – уж они-то хорошо представляли, каких опаснейших террористов к ним закинули.
Все дело в том, что почти во всех лагерях (а у меня их было, в общей сложности, не менее десятка) интернатские ребята являлись, что называется, «душой дурного общества» и заводилами самых рискованных предприятий. Например, я не припомню лагеря, из которого бы меня не хотели выгнать! Но, забегая вперед, скажу, что это было не так-то просто сделать, поскольку летом в интернате шел ремонт, и «база отказников не принимала». Поэтому вожатым приходилось, стиснув зубы, терпеть наши выкрутасы, а мы этим вовсю пользовались.
Первое, что мы делали по приезду в любой пионерский лагерь – это бежали осматривать его территорию. Нам нужно было залезть в каждый грязный и вонючий подвал, взобраться на любую, самую высокую и отвесную крышу, чтобы иметь представление, где можно схорониться от вожатых и откуда удобнее