Дневники княжон Романовых. Загубленные жизни. Хелен Раппапорт
Читать онлайн книгу.
такому обилию негатива Николай в полной решимости показать, как он горд своей четвертой дочерью, приказал провести ее крещение в августе со всевозможной пышностью. В целом церемония крещения Анастасии прошла по тому же сценарию, что и крещение всех сестер Романовых, в том числе и с пушечной канонадой, когда «пушки палили от Петергофа до столицы». Позже Николай пригласил своих высокопоставленных гостей на обед, во время которого те «подходили к счастливому, как можно было предположить, отцу новорожденной, чтобы передать свои поздравления». Ребекка Инсли Каспер сообщала, что в какой-то момент царь, видимо, был больше не в силах скрывать свое огорчение, поскольку, повернувшись к одному из послов, он, как рассказывали, с печальной улыбкой произнес: «Придется нам попробовать еще раз!»[228]
Три месяца спустя Николай и Александра прибыли с визитом в Компьен по приглашению нового президента Франции Эмиля Лубе. Их дочери остались в Киле в гостях у сестры Александры, Ирэны. Для обеспечения безопасности монархов были приняты все меры: город был наводнен французской полицией, отряды которой были, в частности, направлены «прочесать лес, обыскать в нем каждый куст» в поисках нежелательных лиц. Замок, в котором Николай II и Александра Федоровна должны были остановиться, был также обследован самым тщательным образом «от подвала до чердака», а среди обслуживающего персонала замка находилось несколько детективов в штатском[229].
Царственные супруги были, совершенно очевидно, счастливы вместе, но Александра была, несомненно, в состоянии уныния и подавленности. На устроенном в их честь большом приеме, как вспоминала дочь российского посла в Вашингтоне Маргарет Кассини, императрица показалась ей погруженной в свои мысли, отсутствующей. Она выглядела, как всегда, ослепительно, была одета во все белое, на ней были изысканные украшения, «в основном из жемчуга и бриллиантов, которыми она была усыпана с ног до головы». Но, как не могла не заметить Кассини, «императрица носит их без удовольствия». У французов сложилось впечатление, что российская императрица выглядит беспредельно опечаленной: «Oh, la la! Elle a une figure d’enterrement»[230], – жаловались они. Ее печаль, подумала Кассини, была вызвана сознанием, что она «мать одних только девочек». «Есть ли у вас дети?» – то и дело спрашивала Александра то у одной, то у другой дамы, подходивших представиться ей на приеме. И всякий раз печаль накатывала на нее, когда в ответ от дамы, приседавшей в реверансе, она слышала: «Сын, Ваше Величество»[231].
«Николай охотно бы расстался с половиной своего царства в обмен на одного царского сына», – такое наблюдение сделал в том году автор книг о путешествиях, писатель Бертон Холмс, попутно задаваясь вопросом: «Взойдет ли когда-нибудь на трон Екатерины Великой одна из этих милых маленьких княжон?»[232]
Но глубоко в душе императорская чета еще не потеряла надежду на сына.
Анонимный источник [Casper], «Intimacies of Court and Society», p. 137.