– Рабочий, может, и заканчивается, но у меня дела, – словно это само собой разумеется и я могла бы догадаться сама, говорит он.

      – А у меня вы спросить не забыли, может, у меня тоже дела?! – не могу я сдержаться.

      За эти два дня господин начальник уже изрядно вытрепал мне нервы, наравне с главным бухгалтером, который, несмотря на то, что получил приказ не трогать меня, то и дело приставала с разными поручениями и требовала того или иного документа.

      – За те деньги, что я тебе плачу, у тебя других дел кроме моего ребенка и быть не должно, – высокомерно заявляет мне этот небожитель и выходит из квартиры, хлопнув дверью.

      – Ну, супер! Золушка, сделай это, сделай то! – зло бурчу я себе под нос, наконец разуваясь и вешая свой пуховик в шкаф. – Вот тебе и шанс на любовь!

      Иду на поиски своего сладкого пухлика, который, как и ожидалось, преспокойно себе спал в хозяйской спальне.

      Мне было жутко неловко и волнительно каждый раз, когда я заходила сюда. Учитывая то, сколько раз в своих мечтах я тут побывала… Ну нет! Не надо сейчас опять превращаться во влюбленную дурочку!

      Хватит уже того, что я как последняя идиотка заглядываю ему в рот, терпя просто ужасное отношение!

      Даже когда я работала служанкой, со мной так не обращались!

      На самом деле семья, принявшая меня после смерти моей единственной родственницы, стала мне очень близка. Именно они помогли мне получить высшее образование и встать на ноги. Муж моей бывшей хозяйки даже выкупил для меня квартиру, за которую я вносила платежи каждый месяц, сумев избежать ипотеки и огромных процентов.

      – Новый год скоро, а жизнь всё та же… – грустно вздыхаю я, подходя к окну и смотря на круживший снег. – Ничего волшебного так и не предвидится.

      – А-а-ах, – раздался вдруг ленивый лепет проснувшегося малыша, отвлекая меня от невеселых дум.

      Качнув головой и отбросив эти глупости, я подхожу к кроватке и протягиваю ручки к довольному моим присутствием карапузу.

      – Слава богу, ты не такой вредный, как твой папочка, – прижимаю я к себе теплого и вкусно пахнущего после сна ребенка.

      Любопытство всё еще не оставляло меня, ведь, судя по всему, мамы Рустамчика в жизни Нурлана не наблюдалось. Неужели умерла? Ведь другого объяснения тому, что женщина могла отказаться от такого сладкого ребеночка, я не видела.

      – Бедный мой, ты совсем как я, – целую его в макушку, крепче прижимая к себе. – У меня тоже давно нет мамы, – вздыхаю я, оживляя в голове мамин образ, который с годами померк. Но то ощущение тепла и уюта, когда родные руки нежно касались волос, оно осталось всё тем же. Я даже могла возродить его на миг, явственно ощущая медовый запах, что исходил от нее.

      – Что толку грустить, да? – иду со своим лапой на кухню, зная, что с утра малыш тот еще троглодит, и, если не покормить, начнется настоящее представление. – Покушаем и пойдем играть, – усаживаю я его в детский стульчик. – Надо бы сказать твоему папе, что неплохо