Загряжский субъект. Василий Воронов
Читать онлайн книгу.
Надо как-то стушевать ситуацию».
– Иван Ильич! – взял лирическую ноту Курлюк. – Мы все немножко это… понервничали. Дозволь для разрядки по рюмке?
– Валяйте, – отстраненно сказал Жеребцов и пододвинул бутылку.
Дружно выпили по рюмке, потом еще. Тучи разошлись.
Жеребцов отвел Курлюка в сторону и как о деле решенном сказал тихонько:
– У нас вакансия директора центрального рынка… Вызови завтра Татьяну Веревкину и подготовь документы.
– Понял, – кивнул послушно Гаврила.
«Что он задумал? – мучился он. – Танька Веревкина – это понятно, грех молодости, щекочет все-таки. Но ее же, дуру, через месяц съедят на рынке, там волки. Почему он вспомнил ее? Что у него на уме? А поводок, видно, придется отпустить, иначе оторвет».
Вошла Эвелина с кроткими и невинными глазами, топнула ножкой:
– Мальчики, угостите даму шампанским!
Дрюня как-то одичало, озирался вокруг. «Не поймешь, когда всерьез, а когда – понарошку…» В его дремучей бородатой голове не укладывалась такая перемена погоды.
«Совещание» закончилось анекдотами и «посошковой». Дрюня с Кукуевским, обнявшись, пели: «Ой, вы, морозы, вы, морозы, крещенские, лютые…»
Курлюк был мастером своего дела.
3
Иван Ильич Жеребцов вырос в семье крупного партийного работника. И положение отца, и доступность ко многим благам создавали для мальчика исключительную среду. Маленький Иван был всегда на виду: дома, среди друзей-сверстников, в школе у педагогов, среди подчиненных отца все вольно или невольно учитывали его положение – сынок «самого».
Внимание, которое ему оказывали, а попросту льстили, малыш принимал как должное. Он постепенно привык к этому и общался только с теми, кто его «любил», других просто не понимал. Эта односторонность сохранялась у Ивана и в зрелом возрасте.
Тех, кто «не любит» маленького Жеребцова – всегда было намного больше, и с этой стороны часто случались неприятности. Так он попал в одну маленькую переделку.
Среди уличных забав городские подростки любили стравливать малышей, организовывать что-то вроде петушиных боев. Это называлось драться «на любака». Разномастную компанию четырнадцати-пятнадцатилетних жигунцов всегда сопровождали семи-восьмилетние мальцы. Они состояли при старших как бы на выучке, жадно перенимали жаргон, манеру курить, плеваться, рассказывать анекдоты, презирать маменькиных сынков и отличников. Драки «на любака» были апофеозом доблести и настоящим уличным Колизеем.
Подростки плотно окружали немного испуганных, настороженных пацанят, в круг вставали два «авторитета» из старших и выбирали бойцов. Противники насупленно и неуверенно топтались друг против друга, воинственно сопя и отчаянно вращая белками глаз. Ребята делали ставки, кто за кого, и начинали подогревать действо. «Авторитеты» по-хозяйски ходили вокруг бойцов и нахваливали:
– Вовчик – молоток, он бьет левой прямо в глаз!
– Серый