30 вопросов, чтобы влюбиться. Ирина Воробей
Читать онлайн книгу.
style=";text-align: left;align="left"">Я тыкаю еще раз, и еще, потом двумя сразу. Экран не слушается.
– Наушники воткни обратно, – не выдерживает Валентин.
Он уже скрестил руки и угнетает меня взглядом.
Господи, надо же так испортить свой первый значимый выход.
Я делаю, как сказал Валентин, и воспроизведение, наконец, останавливается в самом приложении. Блин, еще и телефон разбила. Мама меня убьет.
Бархатов, зазвездившийся гад!
Ладно, надо брать себя в руки. С телефоном потом разберусь.
Во второй раз я выхожу гораздо медленнее, но понурой. Совсем не выгляжу грозной. Понимаю это по закатывающимся глазам Валентина.
– Так не пойдет, – Марина Антоновна, как дирижер, сжимает в кулаке воздух и пуляет им в меня, распуская ладонь, а я получаю плотное презрение. – Это должно быть жутко. Заново. Как можно неестественнее.
Коростылева с Еловской усмехаются. По Ксюниным глазам видно, что она за меня переживает. Мне становится еще постыднее. Но больше всего добивает укоряющий взгляд Валентина. Он время репетиций впустую тратить не любит.
Все сцены я кое-как вытягиваю. Утешаю себя тем, что это первая репетиция. Еще есть возможность наверстать. Буду заниматься дома перед зеркалом, как посоветовала Марина Антоновна. Она сердится на меня, поэтому не смотрит. За ней постепенно уходят остальные.
Мы с Валентином последними остаемся на сцене. Внизу копошатся некоторые. Среди прочих вижу Ксюню. Она мнется на месте.
Валентин поворачивает ко мне лицо. Я не могу сдержать улыбку, хотя, наверное, выгляжу по-дурацки. Хочу вложить в этот взгляд всю гамму эмоций, которые испытываю: стыд, сожаление, восторг.
– Ты сильно зажата, – говорит он, двигаясь ко мне по прямой.
Я от неожиданности даже отступаю на шаг. Только потом останавливаюсь.
– Оттого движения, которые должны выглядеть устрашающе ломанными, кажутся неуклюжими.
Мне нравится, как он выражается. Так… профессионально, что ли. Я внимаю.
Валентин подходит совсем близко и встает всего в шаге от меня. И смотрит прямо в глаза. Таким серьезным взглядом. Господи, как трепыхается сердце.
Угомонись! Ксюня ведь следит за нами.
Не выдерживаю и опускаю голову.
– Наверное, ты слишком добрая для злого духа, – он улыбается.
Блин, я таю, как мороженое. Сейчас как растекусь по сцене белой жижей.
– Знаешь, мне помогает вжиться в роль какая-нибудь соответствующая эмоция, – Валентин закусывает губу и складывает руки на груди. – Например, я специально вспоминал кошмары, которые меня пугали в детстве, чтобы воспроизвести страх. Это дает запал.
О боже, он опять смотрит на меня. Уши горят. Коленки подкашиваются.
– Тебе, возможно, надо вспомнить что-то несправедливое, на что ты злилась. И эту злость вылить на сцене.
На что я злилась? Хм. На Бархатова, однозначно. До сих пор злюсь. И на Анжелику. Они так усложнили мою жизнь…
Да,