***

      Щенка отмывали в шести водах.

      Купали, полоскали, нюхали, опять купали… в чем он валялся – кто ж его знает?

      Судя по запаху и стойкости грязи – в смеси дерьма и клея. Пришлось часа два потратить, прежде, чем шкурка малыша запахла если и не чистотой, то хотя бы мылом.

      Щенку это не нравилось, он тявкал, рычал и ворчал, чем привлек на кухню всех обитателей дома. В том числе и детей.

      – Это нам? – тут же поинтересовалась Фина.

      – Нет, – строго ответила Лиля. – Вы его замучаете.

      – Мам! – хныкнул Ром.

      Марион погрозила пальцем.

      – Посмотрим на ваше поведение.

      Отмытый собаченыш оказался черно-белым.

      Белая шкурка была украшена россыпью забавных черных пятнышек. На глазу, на ухе, на брюшке и хвостике, которым он постоянно вилял, уже поверив, что попал в хорошие руки…

      – Будешь… а кем ты у меня будешь? – Лиля задумалась. На память приходили то клички из Джека Лондона, но там не все собаки хорошо кончали.

      И вообще…

      Как правило, знаменитые собаки – это истории собачьего самопожертвования. Как Фрам. Как Хатико…

      Назвать так собаку?

      – Шариком будешь, – твердо решила Лиля. – И еще заведем к тебе в комплект полосатого кота, дай время. И назовем Матроскиным.*.

      *– Э. Успенский. Трое из Простоквашино, прим. авт.

      Конечно, и у этого Шарика приключений хватало, но все они заканчивались хорошо. А это главное. Имя… ладно, Лиля не верила, что оно притягивает судьбу. Или верила?

      Нет, не верила. Но зачем ее испытывать на прочность?

      Шарику было все равно. Шарик, ролик, крестик, нолик… да хоть как назовите, только больше никуда не выбрасывайте! И никому не отдавайте!

      А вот миска с молоком и несколько кусочков мяса его интересовали намного больше.

      Лопал он – за ушами трещало. И подбежал лизаться…

      Лиля подхватила его под брюшко.

      – Пошли, малыш…