Права человека: аспекты проблемы. Александр Пронин
Читать онлайн книгу.
только частные цели. То есть создать действительно цивилизованное, гуманное и демократическое общество; название, соответствующее его природе и сути, будет нетрудно подыскать. Общечеловеческое же по самому своему смыслу совпадает с индивидуальным, с тем, что близко и понятно каждому человеку, к какому бы классу, партии, идеологии или народу он себя ни относил. Как утверждают философы, «общечеловеческое обнаруживает себя… в масштабе не отдельной группы или всех их вместе, а индивидуального бытия каждого человека, то есть всегда конкретной человеческой личности»43. Общечеловеческое – это и общее чувство, связывающее людей в единую общность.
На смену извращенному коллективизму приходит здоровый, действительно необходимый. Это и социальная помощь слабым, инвалидам, и разнообразные добровольные общественные организации, движения и партии, членство в которых строится не на принуждении, а исключительно на доброй воле и желании людей.
Идеология индивидуализма традиционно связывается нами с понятием Запада. Царь-плотник прорубил нам окно в Европу. Немало хорошего и плохого хлынуло через оный проем. И тем не менее извечно меж нами, Западом и Россией, существовала некая стена – незримая, но куда более капитальная, нежели Берлинская или Великая Китайская. Об этом – размышления журналистки Камиллы Ротвейлер44.
Вот что она пишет.
Группа американских консультантов, входивших в команду Ельцина на президентских выборах 1996 г., решила сфотографироваться по окончании всего на Красной площади. Снимок появился во многих газетах. По-своему поразительное и многоговорящее фото. Было бы вполне естественным, если бы соратники по борьбе стояли обнявшись или, по крайней мере, сплоченно, плечом к плечу. Все-таки работали вместе, добились своего – победили! Но нет. Каждый из снявшихся стоит особняком, порознь, на почтительном расстоянии друг от друга.
В этом, по мысли К. Ротвейлер, и есть основа того, что изначально и принципиально разделяет нас. Там каждый индивид сам по себе, всегда один. Он прежде всего. Наиглавнейшее лицо, желающее, чтобы ему было хорошо и комфортно. Что касается остальных… Они могут представлять интерес постольку, поскольку полезны либо бесполезны или, на худой конец, вредны – лично для него, для его спокойствия и благополучия. И с ними могут быть те или иные контакты – но никак не общение.
Ну а ослепительные улыбки на лицах американцев (знаменитый «смайл»)? Это не более чем пристойная форма дистанцирования от всех прочих, заслон. Начни расспрашивать американца о делах – ответит: «О`кей!» – «Как жена? Как собака?» – «Все отлично». Между тем дела хуже некуда: потерял работу, жена смертельно больна, а собака издохла…
Но это никого не касается.
А у нас: «Дружно не грузно, а врозь хоть брось…»; «Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке!»; «Эй, ухнем!», наконец. Эти формулы коллективного бытия воспринимаются нами как само собой разумеющееся. Ибо так,
От классовых приоритетов к общечеловечским ценностям // Квинтэссенция: Филос. альм. 1991 /