С большим интересом ожидал я главного монастырского праздника св. великомученика Пантелеймона. Перед праздником в монастыре все мылось, прибиралось и чистилось для встречи гостей. Гости эти – большею частью почетные монахи Св. Горы, их приближенные и сиромахи, т. е. пустынники, живущие в самых диких местах Афона.

      Гости прибыли в монастырь накануне праздника, утром.

      Их встречал о. настоятель с братиею торжественно колокольным звоном и ружейной пальбой. Гостей собралось около тысячи. Это была как туча черная. Вид сиромахов был ужасен: худые, бледные, изможденные; одежда рваная… Между ними попадались и иконописные лики маститых старцев, как видно, не вотще текущих.

      С назначением меня к пожарным рукавам для поливки монастыря во время вечерни наблюдения мои кончились. Я не видел знаменитого бдения, начинающегося в полночь и оканчивающегося почти в полдень: эту ночь и утро я провел на послушании в кухне. От ранней обедни на самый день праздника я тоже был отправлен до вечера на кухню, и это меня очень огорчило.

      В день этот мне пришлось участвовать в кормлении сиромахов. Они с жадностью набрасывались на всякую пищу, какая только им ни попадала под руку. Монахи с ними обращаются с большим пренебрежением, не как с гостями, а как с презренными нищими, едва не толкая их по шее. Терпению и выносливости их я удивлялся. Покормивши их, им дали денег, и к вечеру во всем монастыре уже не оставалось ни одного сиромаха.

      На второй день праздника монастырская жизнь потекла своим обычным порядком.