Барышня приехала все в том же темно-синем платье (есть ли у нее другое на смену?), в пенсне, с блокнотиком для записи, еще более похожа на курсистку. Говорила со мной строго, но мило. Я как раз такое обхождение уважаю, и считаю его единственно приемлемым для обращения высшего сословия с низшим. Ну что за чудо барышня Софья! Глаза прозрачные, как темная вода в парковом пруду, пальцы тонкие, ловкие, голос звучный. Так и видишь, как она наставляет в науках своих учеников. Подумал вдруг, что ведь они, пожалуй, могут и не слушаться, и огорчать ее (чего возьмешь с деревенских-то!), и стало как-то неловко, захотелось оградить ее. Утешил себя расположением, что, когда выйдет она за помещика своего, он ей работать не позволит. А потом и свои детишки пойдут…

      До начала большой игры показал ей расположение разных клубных помещений. Изволила удивляться современности обстановки и устройства, долго рассматривала лифт для подъема наверх и спуска продуктов, готовых блюд и другого имущества. Осматривала ватерклозеты (я конфузился, а ей – хоть бы что!), газовые лампионы и разноцветные електрические фонари над парадным съездом. Записала что-то в свой блокнотик, а мне сказала, не скрывая горечи:

      – Вот, Иннокентий, глядите: богатые бездельники собираются, чтобы за вечер просадить деньги, на которые можно было бы построить не одну школу или больницу. И здесь же, к их услугам, самые современные и красивые достижения цивилизации! (При этом она кивнула на ватерклозет, а я потупился в смущении). – Вот вы, прислужник капитала, но все равно понимаете меня! – воскликнула Софья, заметив мое смущение, но неправильно его истолковав. – Подумайте, в это время крестьяне, которые кормят всех этих… сидят с лучиной! А вон там, гляньте, бархатные портьеры для создания интимного покоя и уединения для господ! А рабочие, создатели всех этих тканей и технических механизмов, всю жизнь ютятся в бараках с ситцевыми перегородками по двадцать человек в комнате. Справедливо ли это?!

      – Может и несправедливо, – вынужден был согласиться я. – Но ведь, помилуйте, всегда так мир был устроен. Есть высшие и низшие, так Богом определено, не нам менять…

      – До чего ж вы дремучи, Иннокентий! – барышня даже ножкой изволили топнуть от возмущения. А на щеках такой умилительный румянец проявился, что я, ничтожный, загляделся и следующие слова прослушал. Услышал, когда она про Бога нашего заговорила.

      – Вот я атеистка по убеждениям, но и то знаю: Бог проповедовал равенство, всеобщее равенство людей! А все остальное придумали священники и власть имущие, чтоб удобнее было управлять и грабить народ. Понимаете?

      Я покорнейше