Танец с огнем. Екатерина Мурашова
Читать онлайн книгу.
издавать журнал.
– Своевременная идея, – согласился Апрель. – «Весы» и «Золотое руно» доживают – это очевидно. Нужны новые идеи, новые люди, новые принципы.
– Макс стал очень много курить, – сказала женщина и качнула своим диковинным головным убором. – Когда он приходит к нам, после его ухода везде натыканы окурки. Я думаю, это любовная неудача, но не могу понять, где…
– Алекс Кантакузин спешно, и, кажется, несчастно женился и потом уехал за границу. Они с Максом нежно дружили с детства…
– Маюша, не меряй всех по себе, – возразила Жаннет. – Если у Макса несчастная любовь, то надо искать женщину… Ты, Апрель, знаешь его лучше и дольше нас, ты мог бы…
– Не мог бы. С ним надо говорить в четвертом измерении, а мне это не под силу. В трехмерном мире он как-то невменяем. Это всегда было, а теперь, после путешествия с раввином стало особенно заметно…
После лекции расходились группами, подняв плечи и сунув носы в воротники. Мороз щипал голые пальцы. Снег вкусно скрипел под ногами. Молодежь запальчиво говорила о важном – о грядущей революции, о миссии России, о слиянии религии с наукой. Было понятно, что все это предстоит совершить именно им. Ответственность заставляла быть серьезными. Девушки поднимали бровки, юноши играли скулами. Жаннет (ей уже исполнилось двадцать семь) зевала, прикрывая рот пуховой рукавичкой. Коротенький Май, подпрыгивая, то и дело поправлял шарф на шее часто простужающегося Апреля.
Мимо пронеслось несколько саней с цыганами. Звенели бубенцы, звонко и хрустко раскатывались пронзительные цыганские голоса. Артисты из загородных ресторанов вместе с особо стойкими гостями ехали догуливать в Грузины, поближе к дому.
Максимилиан остановился, глядя на кавалькаду бездумными прозрачными глазами.
– Сто-о-ой! – раскатился повелительный крик. Лошадка всхрапнула, сани заскрипели полозьями впереди, остановились прямо под фонарем.
Одна из цыганок встала в санях во весь рост. Поверх шубки ее укутывал платок, из-под платка выбивались черные, усыпанные снегом кудри. Невероятно длинные ресницы казались серебряными, заиндевевшими. А может быть, серебряными были светлые, нецыганские глаза…
– Поше-о-л! – сани снова сорвались с места и скрылись в сверкающем вихре взвившегося снега. Замерли вдали смех, пение, звон бубенцов и колокольчиков.
– Чего это было-то? – спросил Май, растирая перчаткой замерзшую щеку.
– Надо идти. Надо, Макс! – вразумительно сказал Апрель и попытался оторвать от фонарного столба словно приклеившегося к нему Лиховцева.
Три девушки из числа слушательниц доклада догнали пифагорейцев.
– Максимилиан, а что вы думаете по поводу этики всеединства? – спросила самая решительная из них, смело ступив в глубокий снег, наметенный вокруг фонаря. – И каково ее социальное будущее в эпоху классовой борьбы?
Лиховцев ничего не ответил, а Май осторожно вытолкал девушку