Спортивные споры в России и их правовое регулирование. (Аспирантура, Бакалавриат, Магистратура). Монография.. Марина Олеговна Буянова
Читать онлайн книгу.
яма, прикрытая выворотнем, вальяжно проплывала мимо меня, и я не делал из этого трагедии – сколько уж миновал их, чтобы сокрушаться об очередной пройденной? А солнце тем временем стояло ровно в лоб мне и течению реки, подсвечивая все рыбьи разборки в таких ямах, где относительно спокойная вода, без всяких турбулентностей, демонстрировала все до мельчайших деталей дна. И вдруг странный контраст кинулся мне во все глаза. Зрение мое слишком прекрасно, чтобы я ему не доверял, поэтому слегка поменял прямокурсность движения, обратясь всем телом к ямке. Глубины в ней по колено в самом глубоком месте, в размахе ширины может метра два, в длину все пять-шесть. Но внутри нее ходил-похаживал рубин. Алый как заря на рассвете перед тайфуном. «Сима что-ли» – прошла телеграфной искрой мысль, ну и тут же заглохла. Вся сима уже давно почила в бозе, в переводе с церковнославянского – уснула в боге, ну то есть умерла. Косточки ее лежали по всем верхам всех местных ручьев по всем сторонам всех хребтов. Да и обозвать рубином все же симу в любом случае не получилось бы, не настолько красна ее одежа, и редко выдерживает один тон по всему телу. А этот местный житель имел целиком ярко-красно-алую окраску, кроме головы, темно-зеленой такой. Кто ты, зверь? Не потребовалось мне покупать диплом водного биолога, чтобы вынести свой вердикт. Это нерка. 99 процентов моих уверенностей говорили за это. Немного позже я провел консультацию, и она подтвердила – это нерка. Данный вид лосося обладает мощнейшим хоумингом, то есть домашности. Всегда возвращается к месту рождения. Однако, как и у людей, есть те, кто не выносит скуки домашнего очага. Им нужно уйти за горизонт, открыть неоткрытые дали, дерзнуть преодолеть бремя походов, одиночества и непонимания своих сограждан. И умерев в одиночестве сказать перед смертью – что их жизнь была напоена путешествиями, подвигами и сражениями.
Именно такая отважная особь мне и попалась. И пусть человечишки ищут этому оправдания в изменившихся генах, обзывают это стрейнингом (с английского – где-то шататься без цели), ей было плевать, она была свободна. Она бродила по яме попутно отгоняя надоедливую шелупонь в виде кунджи и прочих свиней, что сгрудились в яме за неркой. Строго по ранжиру они стояли в голове ямы, где и обитала красная рыбина. Крупные кунджи и еще какие-то виды, стояли во главе колонны. Размеры этих рыбин почти не уступали нерке. В хвост первой шеренги встала вторая, но уже на сантиметр-два поменьше, и такой сказкой колонна строилась дальше, к концу ямы, где стояли уже совсем мелкие, но подающие надежды.
Косое солнце демонстрировало все это живое кино, как на полотне великого художника – ярко, выразительно, по настоящему. Оторваться от такого зрелища – это нужно было обладать мощной силой воли. Никакое кино не подарит этих эмоций видения жизни круговерти страстей этой речной заводи.
Сохранив в сердце картину нарисованную природой и солнцем, я все же толкаю себя на условную тропу похода, потому что никаких троп то там